When everything feels like the movie, yeah, u bleed just to know u'r alive
Название: Сказка на ночь.
Автор: Зан-чан& ПД
Бета: Microsoft Word, какой-то там и Зан-чан
Персонажи: Канда, Аллен. Есть Лави и упоминание прочего стада.
Рейтинг: PG-13 ежели нет – поправьте, путаюсь
Жанр: юмор, стеб, флафф
Состояние: пишется
Дисклеймер: D.Gray-man © Hoshino, сказки – их создателям.
Предупреждение: возможное ООС, грамматические, лексические и прочие ошибки, плюс издевательство над сказками для полной кучи.
От автора: написано для Yullen Week. Лучше поздно, чем никогда! Х3
Ночь первая
Тонкий луч света, отбрасываемый луной на холодный каменный пол, словно разделяет мир на две части – темный коридор и уютную комнату. Да только в комнате не так уж и уютно, как кажется на первый взгляд. В ней по-настоящему жутко…
- Каааанда! – плаксиво протянула рыжая бестия, попутно икая и подползая поближе. – Ты так и не будешь отвечать мне на мой вопрооооооос?! Аллен, и ты тоооже?..
Экзорцисты не ответили, лишь попытались сбежать от пьяного Книжника. Ситуация, как ни крути, была совершенно не забавна: Лави, напившийся в ходе задания, неимоверным способом затащил их в какую-то странную игру, и теперь активно нарушал невнятно объясненные им правила. Хотя, может, он сам эти правила и придумал на нетрезвую голову – ведь никто в Ордене не знает никакой игры «правда или вызов».
- Лави, прости но твой вопрос… Как бы это сказать… - в который раз замялся самый младший, Аллен.
- Аааааа… Значит… - рыжий снова икнул и по-идиотски усмехнулся, прижимая кулаки к груди, – все-таки Вызов, дааааа?
Аллен содрогнулся и перевел взгляд на Канду. То, что им пришлось пережить за последние два часа, было совершенно ужасно. Гораздо ужаснее, чем рабство у Роад, или бой с Тикки, и даже лечения у Комуи. Вытье на крыше дома, катание на люстре, бой подушками… И лишь единственное оставалось загадкой – почему глупый кролик еще жив, а не нарезан Мугеном на маленькие и кусочки, и какого же черта Канда на все это соглашается.
- Значит таааааааааак! – еще одно иканье послышалось в комнате. – Юууууууууу-chan…
- Не смей называть меня так, тупой кролик!
- …пойдееееееет ииии… - Лави словно и не заметил прямую угрозу его жизни. – Расскажет Moyashi-chan сказку! И я буду внимательно за этим следить! Здорово я придумал да?!
Канда только сильнее сжал рукоять катаны и встал с пола, переведя убийственный взгляд на Уолкера:
- Che.
В ответ вздохнули, и мягким движением единственная свеча была потушена, погружая комнату во мрак. Все, что было слышно дальнейшие пару минут – шорох ткани, скрип кровати, ворчанье, да пьяное иканье неугомонного кролика.
- Все BaKanda, можешь начинать, – буркнул Аллен, натягивая одеяло по самый нос и украдкой поглядывая на едва различимое лицо новоявленного сказочника. Странно было видеть самого злого и холодного экзорциста, Канду Юу, в такой позе – колени на полу, локти на одеяле, руки подпирают подбородок. Мягкая, почти домашняя поза, безразличное лицо, и взгляд - недобрый, пугающий… А может и просто почудилось в темноте.
- Тогда слушай, Mo-ya-shi. – незаметно усмехнулся брюнет, под хихиканье кролика, пристроившегося с другой стороны кровати. – И только попробуй меня перебить.
- Меня зовут Аллен!
- Не колышет. Еще раз перебьешь – прирежу, – в голосе старшего послышалась угроза. И толи Канда крайне плохо помнил сказки, которые часто пытались им подсунуть в миссиях за рассказы о Чистой Силе, толи совсем Уолкера тупым считал, толи чувство юмора у Канды тоже свое…
- …В далекой деревушке жила-была маленькая Линали. В селе том она прославилась своим неординарным уголовным прошлым: то магазин обворует, то маньяка в подворотне лопатой забьет. К одному Дню рождения подарил её дедушка-Граф красную шапочку, а вместе с ней и хорошенький топор. С тех пор, завидев её люди, разбегались в разные стороны с криками:
- Спасайся, кто может! Шапка-убийца идет!
Как-то раз испек её брат Комуи очередной отравленный пирог и говорит:
- Линали, милая, отнеси его своему дедушке-Графу, который за лесом живет. А то прихворал он чуток, надо бы добить…
И собралась маленькая Линали, взяла пирог и свой топор, (чтоб в случае чего добить) одела шапочку и пошла в лес.
Идет она лесом, а навстречу ей Тикки. Не знал, бедный, на кого нарвался. Спрашивает он Линали:
- Куда идешь ты, красна девица?
- Дедушку проведать.
- А где он живет, дедушка твой?
- Да вон там, за лесом.
- Ладно, я тоже хочу твою бабушку проведать… - не успел Ноя договорить, как на голову ему опустился топор.
- А мне вообще-то нии-сан запретил с незнакомцами говорить… - проговорила девушка, пряча топорик под плащик.
Идет девочка по дороге, цветы собирает. И вот пришла она к домику дедушки, стучит в дверь:
Тук-тук.
- Кто там? – спросил дедушка.
- Это я, внучка твоя, Линали. Пирожок принесла, чтоб выздоравливал поскорее.
- Дерни за веревочку, дверь и откроется.
Дернула Линали за единственную веревочку, и тотчас на неё свалился колокол. Обиделась девочка на такие приколы, разбила колокол и вошла в дом.
Привязала больного дедушку-Графа к кровати и спрашивает:
- Дедушка-дедушка, а зачем тебе такие длинные уши? – занося топор.
- Чтобы лучше слышать, дитя мое, – попытался выкрутиться Граф.
- Ответ не верный, - удар топора. – Дедушка-дедушка, а зачем тебе руки?
- Это чтобы покрепче обнять тебя, дитя мое, – не сдавался Граф.
- Ответ неверный, - два удара. – Последний вопрос, дедушка-дедушка, а зачем тебе вообще голова?
…Сквозь одеяло, теперь уже полностью натянутое на голову, Аллену послышался тихий храп, а после – громкий рык и резкий стук с непередаваемым хрустом. Ему оставалось только пожелать душе Лави упокоения, как прерванный рассказ продолжился вновь…
- Я ею ем! – в надежде крикнул Граф.
- Ответ неверный. Вы самое слабое звено, прощайте! – звяк! Топор сломался о мощные зубы Графа.
Но Линали не растерялась, достала приготовленный братом пирог и засунула дедушке в зубы. Комуиной отравы сердце Графа не выдержало, и скончался он в ужасных муках.
Довольная Линали собралась было уходить, но споткнулась и упала, прямо на свой же топор. Так и умерла маленькая уголовница.
И жил Комуи в деревне долго и счастливо на богатое наследство Графа…
Рассказчик незаметно перевел дыхание и выжидающе уставился на мальчишку, впрочем, не надеясь на то, что это заметят.
Заметили. Улыбнулись. Даже ладошкой помахали. А потом еще и перевернулись на другой бок, оставив любоваться спиной.
- Спокойной ночи… Мерзкий хвостатик.
Следующий день прошел как бы невзначай, сначала драка с Акума, Чистая Сила. После – долгая поездка в Орден, надоедливая Линали, четырёхглазый сестринский комплекс со своими придирками. Единственное, что было странно, так это поразительно радостный и надоедливый Moyashi, и поразительно пугливый и тихий кролик. Он даже, по непонятной причине, умудрился сомлеть при виде Линали. Дурость какая-то – рыжий идиот, и чтобы за день ни разу не достал!
Именно так, ну приблизительно, размышлял Канда, постепенно готовясь ко сну, когда его самым наглым образом не прервали стуком в дверь. Короткое “Che!” и полная безразличность с надеждой, что столь поздний (и крайне разозливший одним своим явлением) посетитель испарится сам собой. Но тщетно, стук повторился раз, другой, теперь, кажется, постучали уже с ноги. Такого кощунства самурай не вытерпел и немного приоткрыл дверь, уже заранее сверля нахала озлобленным взглядом вариации «Злость закипает во мне». Да только взгляд вышел скорее удивленным – кого-кого, а увидеть физиономию Moyashi перед самым носом он уж совсем не ожидал:
- Тебе… Чего?
- Канда, расскажи мне сказку! Ну, пожалуйста!
Ночь вторая
- Тебе… Чего?
- Канда, расскажи мне сказку! Ну, пожалуйста!
- Да ни за что! – злобно рявкнул брюнет, резко захлопывая дверь и отворачиваясь к постели, словно и не заметив стука и обиженного хныканья.
«Совсем Moyashi обнаглел!», коротко подумал Юу, прежде чем завалится в постель и быстро задремать. И наплевать, что вместо того, чтобы приняться снова стучать, Аллен подозрительно затих. Да только прошло совсем немного времени, пока самурай сквозь сон почувствовал, что в комнате посторонний. Немного поерзав, он повернулся на другой бок и сонно приоткрыл глаза, фокусируясь на размытом белом пятне.
- Ну Канда, тебе что - жалко?
- Ты… Ты… - Канда скрипнул зубами, вставая с кровати и хватая мелкую пакость за воротник. – Да кто тебе разрешил сюда заходить?!
Прошлепав босыми ногами по холодному полу, он вышвырнул Уолкера из комнаты и повторно захлопнул дверь, на этот раз – закрыв её на замок.
- Еще чего не хватало… - проворчал Канда, снова устраиваясь в постели. – Moyashi всякие шастают…
- К твоему сведенью – это было грубо! – Возмущенно воскликнули у него над ухом. – И мое имя Аллен.
- Ч… Чего?! Да как ты… - рука сама потянулась к Мугену, а на лице было явно написано «Злость закипает во мне во второй раз!». – Пшел вон!
- Но Кааааааандаааааа… - тут же заныл Аллен, используя на Канде одну из самых своих жестоких техник – кулачки прижаты к подбородку, брови сведены, а глаза большие, на мокром месте.
- Даже не думай, что меня это проймет! – да, представьте себе – великий, ужасный и много прочих страшных слов, Канда Юу покраснел. Покраснел – и быстро отвернулся, стараясь хоть немного, но сохранить свою репутацию. – Изыди. Считаю до тр…
Договорить он не успел – Аллен быстро переместился и теперь жалостливо смотрел ему в самую душу:
- Но Канда… Пожалуйста…
- Залазь и молчи. И прекрати уже строить такую рожу, смотреть противно! – скороговоркой выпалил Юу, выскакивая из постели и занавешивая волосами совсем уж красное лицо. Просить дважды – не пришлось, мальчик с радостью умостился на нагретое место. Вот уж чему никто не поверит, так это Аллену Уолкеру, выгнавшего Канду Юу из его собственной постели и нагло там улегшегося. Не поверит – и зря.
…Где-то далеко за городом, в зарослях густого лопуха, на гнезде с яйцами сидел Тысячелетний Граф. Сидел уже так долго, что ему надоело. Но сидеть оставалось уже не долго, так как выводок так и просился наружу. И вот, настал знаменательный момент, когда скорлупки затрещали. Граф слез с гнезда, чтоб не раздавить ненароком новорожденных. Из скорлупок повылазили ровно тринадцать маленьких Ноя и требовательно запищали:
- ДАЙ ЕДЫ!
Граф умилился, глядя на свих детёнышей, и хотел было их покормить, но вдруг заметил, что последнее, 14тое яйцо все еще цело. Опечалился Граф, подогнал остальных и высиживает дальше.
И вот пробил час, скорлупа треснула, и наружу выполз последний из Ноя. О, Боги, как он был ужасен! Кожа обычная, крестов на лбу нет. Ужаснулся Граф, перекрестился три раза через левое плечо, но это ужасное создание не исчезло. Решил Граф изничтожить сразу всю партию, вдруг еще где бракованный попался.
И повел он выводок на озеро:
Скинул одного – а тот по воде аки посуху. Умилился Граф - назвал его Тикки.
Скинул вторую – а она в рыбу обратилась. Обрадовался Граф – назвал её Люлу Белл.
Скинул третьих – а они силой мысли сотворили лодку. Не мог налюбоваться Граф – назвал их Джасдеро и Дебитто.
Скинул третью – а она создала вокруг себя пустыню. Стала она любимицей Графа – назвал он её Роад.
Скинул четвертого – а он как разозлится, и как пойдут по воде разряды тока, что осушило его. Радостный Граф назвал его Скином.
Так было и с остальными восемью Ноями. И вот пришла очередь последнего. Сбросил его Граф в воду, а тот вызвал какой-то странный булыжник, и не успел Граф и глазом моргнуть, как бракованный оказался на суше. Подумал Тысячелетний, что может не все еще потеряно и оставил, но имени не дал, так и звали его все Четырнадцатый.
Повел Граф свой выводок в люди, на мир посмотреть, детей показать. Маленькие Ноя всем понравились, а Четырнадцатого забраковали. Все подходили к Графу с вопросом:
- А разве это Ноя? Что-то больше на человека похож.
Но Граф уверял их, что он самый настоящий Ной. Не поверили Тысячелетнему, начали дергать, толкать и обзывать маленького Четырнадцатого. Проходу не давали ему даже собственные братья и сестры. И Граф огорчался при виде него.
Не выдержал Ной, вызвал Ковчег и убежал оттуда, затаив в тайне злость на Ноя и Графа.
Вынесло его к болоту. Затаился он среди камышей, и думает, как бы за такое отношение родственничкам отомстить. Внезапно видит – двое людей в светлых одеждах, а за ними штуки три каких-то странных шариков с кучей пушек. Прогремели выстрелы и рассыпались люди в прах. Сильно испугался Четырнадцатый, и побежал, куда глаза глядят в Ковчег.
В следующий раз выбежал Ноя перед ветхой избушкой, что едва стояла. Заглянул туда, а там трое мужчин. Один из них готовил еду, а другие – играли в покер. Увидали они Четырнадцатого и давай к себе звать, а тот и пошел, ведь на улице уже осень была.
Усадили Ноя за стол, накормили, напоили и предложили сыграть в покер. За игрой узнал Ноя, что мужчин в светлой одежде зовет Тома и Гозу, а повара Джерри. Они находятся тут по заданию некого Черного Ордена и скоро уйдут. Так и случилось – на следующее утро их уже не было.
Заинтересовался Четырнадцатый Орденом и захотел его отыскать. Долго бродил он по свету и Ковчегу, и у людей спрашивал, но все бесполезно. Понял он, что не суждено совершить свою месть и упал на снег, лишаясь последней надежды.
Вдруг видит он перед собой мужской силуэт с курицей на шляпе. Открыл Глаза Ноя и увидел странного рыжего мужика с сигаретой.
- Эй, ты там живой? Может добить? – сочувственно поинтересовался мужик, доставая пистолет.
- Ты кто? – вяло спросил Ноя.
- Да тебе это уже не важно. Прощай, - щелкнул предохранитель пистолета, но выстрела не последовало. Мужик удивленно уставился на светящуюся зеленую штучку в своем кармане. – Парень, да ты ж один из нас. Хочешь записаться в экзокцисты?
Прошло много месяцев с тех пор, как из семьи Графа сбежал Четырнадцатый. О нем все и думать забыли, даже Граф. И решил он снова отвести свой выводок в люди, чтоб посмотреть, что за зиму изменилось. Пришли они в город, а там с чего-то слишком тихо и жители корчатся от боли вдоль улиц. Призадумался Тысячелетний, но пошел к центру. Там жертв неизвестного поприбавилось, а в самом центре, возле фонтана, стояла единственная здоровая фигура. В нем легко можно было узнать Четырнадцатого. Поперек груди у него были 2 ленты с солевыми пулями, а сам держал дробовик на перевес. Увидел неудавшийся Ноя своих «родственничков» зарядил очередную пулю, дернул затвором и ласково поинтересовался:
- Ну? И кого вы тут уродом обзывали?!
И лишь одинокие выстрелы еще долго звенели в ушах местных птиц…
Сказка кончилась, и Канда осторожно перевел дыхание, открывая закрытые во время рассказа глаза. До чего он был удивлен, когда увидел что мелкий паразит… Экзорцист паразитического типа, умудрился уснуть в ЕГО постели, жуя кончик ЕГО одеяла. Можно сказать, он был умилен. Если можно назвать умилением взгляд типа «Злость закипает во мне в третий раз!!!».
- Может мне тебя из окна выкинуть? – пробормотал Юу, легонько скрипя зубами.
Скрип, шелест, несколько шагов, щелчок. И вот уже Аллена несут в его собственную комнату, а не то, что вы себе там надумали. Идти не долго, но страшно, увидит еще кто – последняя гордость застрелиться.
«Идиот, даже дверь не закрывает» - промелькнуло в голове Канды, когда он вошел в комнату, и тут же едва не споткнулся об какой-то ящик, а после – едва не наступил на осколки тарелки и злобного Тимкампи. С превеликим трудом самурай сгрузил свою ношу в постель, ни разу ее перед этим не уронив.
- Ну и бардак же у тебя, Moyashi…
- Меня зовут Аллен… - мальчик, оказывается, реагировал на прозвище даже во сне.
Уже не слушая экзорцист подошел к двери, почему-то застыв перед ней, уставившись в одну точку. Постепенно обычная маска хладнокровности сползла с его лица, заменившись глубоким удивлением и даже шоком. Медленно, очень медленно Канда повернулся и уставился на спящего.
«Как он… Попал в мою комнату… Если я закрыл дверь на замок?..»
Ночь третья
«Как он… Попал в мою комнату… Если я закрыл дверь на замок?..»
Юу поморщился и снова покосился на беловолосого мальчишку, лишь краем уха слушая болтовню Комуи. Сейчас его раздражало буквально все; глупый Смотритель, глупое задание, этот идиот Moyashi с этой истеричкой, эта глупая мысль, а уж тем более эта глупая схема посылания на задание. Да, теперь его постоянно посылали с Уолкером, в надежде на то, что только Канда сможет спокойно убить его, если пробудиться Ноя. И обязательно к ним, кроме тупого немца, присоединяли еще одного экзорциста. Чтобы не прирезал мелкого раньше времени, как бы глупо это не звучало.
«Дверь была закрыта. Сквозь витраж он просочится не мог. Под дверью – тем более. Тогда как он оказался в моей комнате?» - японец зажмурился, отчетливо понимая, что еще немного, и у него просто заболит голова.
- Che! – судорожное сжатие и Муген с легкостью выскальзывает из ножен, утыкаясь кончиком в шею самого раздражающего элемента.
- Да, хм, сейчас… Линк с вами не поедет, так как находится в больнице после прошлого задания. Подробную информацию я записал тут, так что вы можете уже отправляться на задание. – Комуи слегка улыбнулся, поправляя очки на переносице. Он, по ходу, не тупой – сразу понял, чем дело пахнет. – Канда. Аллен. Миранда. Удачи, ребята.
- Сопливый сестринский комплекс! – рявкнул Юу, быстро срываясь со своего места и пинком открывая несчастную дверь. Кому-кому, а уж ему все эти речи еще больше испортили настроение. Даже больше чем кролик, посмевший с утра утянуть его собу. Хотя с этим еще можно поспорить…
- К-канда! – тут же вскинулся Аллен, соскакивая с дивана и оглядываясь ему вслед. – Комуи, простите, пожалуйста, вы же знаете Канду…
- Да ничего особенного, я привык… - пробормотал тот, наблюдая, как самый маленький выбегает из кабинета, угрожая побрить самурая налысо за такое отношение к людям. – Миранда, тебе не кажется…
- Ааааа! Как я могла! Простите, простите, простите!
Смотритель вздохнул, прислушался к удаляющемуся топоту и снова прилег на стопку бумаги, думая, насколько она мягкая, и какой вкусный сегодня кофе…
Вспышка белого, и вот, вместо искусственного света ламп, сверху мягко светит солнце, и поют белые птицы. Тут практически все белое: дома, дорога… Белый Ковчег, проще говоря. «Ковчег Moyashi», - усмехнулся про себя Канда, постепенно понимая, каким же это образом шпендель попал в его комнату. А так же с интересом наблюдая за цирком: Уолкер скачет, в упор не замечает нужную дверь, и при этом стоит прямо перед ней.
- Черт, где же она была… Ааааархг, неужели я снова ее потерял?! Этого не может быть!!! Я точно помню, что она была где-то здесь! – в который раз уже провыл Аллен, беспомощно оглядываясь вокруг.
- А… Аллен… Это случайно не она? – осторожно спросился Миранда, полностью портя Канде всю малину.
- Che!
- Канда… Ты раньше сказать не мог?! – разозлился экзорцист, рывком открывая дверь под номером 73. – Гррр… Все готовы? Тогда идем!
И снова все повторилось: шаг, вспышка белого и теперь они стоят посередине старой готической церкви за тысячи километров от родного Ордена. Поспешно кивнув встревоженному священнику, Аллен схватил Миранду за рукав и выбежал из церкви. Конечно же, ведь пока он крутился перед дверью, до поезда осталось меньше 5 минут. В который раз выразившись про «безмозглых Moyashi», Канда выбежал за ними, легко запрыгивая на крышу ближайшего дома. Он давно привык к такому способу передвижения, да и Аллен тоже. Только вот Миранда несколько раз едва не сорвалась и почти постоянно падала на колени и орала на всю округу «Простите меня!!!», тормозя их передвижение. Канда даже разок предложил ее тут и оставить, на что Аллен едва не устроил драку.
И даже не смотря на все это, они каким-то чудом успели до отправки поезда, по-человечески вломившись в вагон через люк на крыше и потребовав себе два купе и до смерти напугав проводника самураем.
От размерного стука колес всегда клонит в сон, особенно ночью, когда только узкая полоска света пробивается сквозь задернутые занавески. Но не тут и не сейчас.
Аллен в который раз за последний час перевернулся сначала на один бок, потом на спину, потом на второй бок. Ему совершенно не хотелось спать, и тихий перестук с легким дрожаньем, как это обычно бывает в поездах, только мешал ему уснуть. Мальчик глубоко вздохнул, взвешивая все за и против, и рывком повернулся на другой бок, смотря на спящего экзорциста. Да только он открыл рот, чтобы произнести хоть слово, как ему на макушку опустилась рука, сильно, почти болезненно сжимая голову:
- Молчи Moyashi. И только попробуй меня перебить.
- …Где-то в далеком-далеком королевстве жили-были царь и царевна Камелоты. Очень они хотели, чтоб родилась у них девочка: кожа серая, на лбу – кресты, и чтоб все мечты сбывались. Прошло несколько лет, и родилась у них именно такая дочка, которую они и хотели. Назвали её Роад. Вот только царевна умерла. Горевал царь Шерил некоторое время, горевал, а потом взял и женился на другой. Она была красива, горда, высокомерна, скупа и зла. В народе её прозвали Злобная Ведьма Линали. Было у неё зеркальце волшебное, перед которым проводила она дни и ночи, приговаривая:
- Свет мой, зеркальце! скажи,
Да всю правду доложи:
Я ль на свете всех милее,
Всех румяней и белее?
И ответ зеркала всегда начинался с сонной фразы:
- Отойди, мне же ничего не видно…
А пока Линали ругалась с зеркалом, Роад взрослела и хорошела. И вот однажды, когда Ведьма завела свое:
- Я ль, скажи мне, всех милее,
Всех румяней и белее?
Вместо обычного ответа она услышала:
- Уйди отсюда! В мире есть намного красивее, чем ты!.. хотя, постой… а, нет-нет, уходи…
Разозлилась Линали и начала думать, как же со свету сжить ненавистную соперницу. Приказала она отвести царевну в лесную чащу и принести в жертву монстру. Но Роад глупой не была, узнала она планы Ведьмы и задумала и себе пакость. Натравила она на слуг Линали Кучу Акума, а сама сбежала и остановилась только перед пещерой с надписью «GOLD MINE».
Из шахты как раз выходили семеро гномиков, которые, выслушав историю девочки, сразу пригласили жить к себе и помогать в хозяйстве. Роад ведь глупой не была – сразу поняла, что гномики богатые и на их шахте можно здорово разжиться, потому и согласилась.
Услышала Линали, что девчонка сбежала, и начала строить другой адский план по её уничтожению. Бросилась она в свою потайную коморку и начала творить волшебство. Создала она зачарованный корсет, который душил любого, кто оденет, одела на себя наряд торговки и ушла в лес - гномов искать. С трудом нашла она их домик и стучится в дверь, чтоб открыли.
- Кто там? – из избушки послышался голос Роад.
- Я нищая торговка! Купите что-то – детей кормить нечем.
Сжалилась Роад, вышла из дому, но тут же заподозрила что-то неладное. Купила она у торговки корсет, но одевать не стала. Подождала, пока гномики вернуться, и подарила корсет гномику-трансвеститу. Тут же упал он замертво, придушенный опасной одежонкой. Задумалась царевна, поняла, что это дело рук Ведьмы-Линали… а еще, что она может убить двух зайцев одним ударом.
На следующий день Линали пришла уже в другом наряде, но Роад её узнала, впустила и купила отравленный гребень. И снова ждала она возвращения гномиков, чтоб расчесать одного из них этим гребнем. От яда умер гномик, даже пискнуть не успел.
Еще день спустя Ведьма снова принесла подарок: пудру, в чудной красоты коробочке. И это приняла царевна и позже испробовала на бедном гномике. Пудра тоже оказалась с ядом, только другим – гномик умирал долго и мучительно.
Линали почему-то не сдавалась и пришла снова, в надежде убить Роад. На этот раз она принесла баллончик с пеной для ванны. Устроила царевна пышный прийом очередному гномику – набрала для него воды в ванну и, не жалея, вылила туда весь флакончик. В нем, кроме пены, оказался сильнейший раствор кислоты… Еще один печальный холмик украсил гномий сад.
Следующими ведьма принесла пару тапочек и снова Роад вручила их одному гному, который никак не мог ей отказать. И только он сунул ноги в тапочка, как тут же взлетел на воздух. Последние два гнома начали что-то подозревать, но их царевна была с ними так мила, что они просто забыли про это.
А зря, ведь Линали не сдавалась и на следующий раз принесла уже бубен. Отдала его Роад гномику-музыканту, а он тут же принялся играть. Не прошло и нескольких минут, как гномика разрезало лезвиями, выскочившими из бубна. И осталась Роад с последним, самым маленьким гномиком, который любил её больше всех.
На седьмой день, когда Роад открыла дверь, то увидела уже не торговку, а крестьянку. Та предложила царевне яблочко, румяное, красивое… со шприцом с подписью «ЙАД». Роад яблоко приняла, а вот шприц вернула с милой улыбкой, после чего скрылась в доме.
Вернулась Линали в замок, зашла в свою комнату, только зеркало хотело что-то сказать, как Ведьма огрызнулась:
- Заткнись, сама знаю!
Оставила ведьма попытки убить Роад и только зеркало ей сплавила, чтоб не издевалось. А царевна так и осталась единственной законной владелицей золотой шахты…
Канда фыркнул и немного растрепал белые лохмы, сразу же убирая руку к себе, наслаждаясь долгожданной тишиной. Наконец-то он сможет заснуть.
- Мы… Мы спасены!!!
- Но насколько я поняла по з-заданию, то… то озеро – и есть порождение Чи-чистой Силы! - заикаясь произнесла Миранда, быстро догоняя идущего впереди Аллена. Они вышли из поезда больше чем два часа назад и теперь брели по пояс в траве, мучаясь от яркого солнца и жары.
- Как? Там нельзя купаться?! – жалобно заскулил Уолкер, который, кажется, страдал от жары не меньше чем сама Миранда. И только Канда спокойно шел, полностью одетый и даже ни капельки не запыхавшийся. Он уже практически обозвал их слабаками, как неожиданно активировалось проклятье Moyashi, невыносимо вращаясь и треща, словно сломанный голем.
- Акума! – разнесся крик над степью...
Ночь четвертая
Он уже практически обозвал их слабаками, как неожиданно активировалось проклятье Moyashi, невыносимо вращаясь и треща, словно сломанный голем.
- Акума! – разнесся крик над степью…
- Держи ее крепче, – мягко улыбнулся Аллен, вкладывая женщине в руки зеленый кристаллик Чистой Силы. – Комуи отведет тебя к Хебраске, а она уж знает, что делать.
- Но… Аллен… - Миранда резко поджала губы, едва ли не начиная рыдать снова. – Ты… Господин Канда…
- С нами будет все в порядке, – ребенок улыбнулся немного шире, отступая назад, к злющему японцу, который только что вышел из Ковчега. – Деактивируй запись, пожалуйста.
- Миранда, послушайся его уже! – влез Комуи, резко ложа руки женщине на плечи. – Их сейчас отвезут в больницу, а мы отнесем Чистую Силу туда, где ей и место. Потом придет Линали и вы можете веселится с ней хоть до самого утра. Почему тебя всегда надо упрашивать?
Лотт подняла голову, всматриваясь сначала в лицо Канды – хмурое, напряженное, слегка раздраженное. Потом присмотрелась к Уолкеру - он как всегда улыбался, весело махнув ей рукой. Осознание того, что Запись Времени больше не работает, а две фигуры постепенно начинают падать под крики медсестер, заставляет слезы вновь течь по ее щекам. Всегда больно смотреть, когда что-то случается с членам твоей «семьи»…
- Аллен… Господин Канда…
Резкий рывок волос отозвался неприятной болью в голове, разрушая его спокойный сон. Да только он не сдался, продолжая спокойно лежать. На второй он уже отозвался – низким гортанным рыком, вкладывая в этот единый звук столько смысла и эмоций, что у дергающего сами по себе должны отсохнуть руки. Не отсохли. Ни капельки.
- Да какого?! – рявкнул Канда, резко садясь на кровати и отмахиваясь рукой. Вскрик и последующее сразу за ним недовольное сопенье немного привело брюнета в чувство, пинком направляя на осознание ситуации. Он, Канда Юу, сидит на больничной койке, вдыхая запах лекарств и дезинфекции, впустую пялясь на оскорбленного до глубины души Moyashi.
- Это было больно, придурок! – пискнул Аллен, потирая ушибленную руку, невольно по-детски надув щеки и сверля Юу злобным взглядом из-под челки. – Как можно быть настолько грубым?!
- А… А… - Самурай было уже открыл рот, но потом резко захлопнул его, оскаливая зубы и рыча – А нечего всяким Moyashi трогать мои волосы!!!
- Я пытался тебя разбудить! – возмущенно возопил мелкий, подпрыгивая на своей койке. – Ты спал как младенец!
- Ничего подобного! – рык крайне быстро перешел в шипенье, которое при большой фантазии можно было назвать смущенным. Канда сам совершенно не понимал, почему он тут оказался – раны, по идее, не были настолько серьезны и сейчас уже практически исчезли. Но как бы там ни было – он был во владении главной Медсестры, одетый в больничную одежду, а на соседней койке сопел Moyashi и…
«Только не это…» - промелькнуло в голове экзорциста, когда он отчетливо почувствовал, что краснеет. Уолкер снова смотрел на него теми слезливыми глазами, закусив нижнюю губу и продолжая потирать руку.
- Канда, пожалуйста, не будь таким! – шмыгнул носом ребенок. – Лучше расскажи мне что-то, а то я не могу уснуть. Так все болит…
- Che! Ложись тогда и не раздражай меня! – старший поспешно отвернулся, плотно зажмуривая глаза. – Иначе…
- Ты меня убьешь! – нагло перебили в ответ, еще больше усилив красноту Юу.
- Что я тебе сказал?.. – рука с хрустом сжалась в кулак.
- Все, молчу… - англичанин выразительно завалился на постель, зажимая рот обеими руками.
-…Когда-то давным-давно в одном персидском городе жили два брата – Кроули и Линк в одной богатой семье купца. Только братья были сводными – один немец, а второй румын, Зато папа – чистокровный перс. Но судьба распорядилась по-своему и в семью пришла женщина с косой. Похоронили они отца и начали наследство делить. Едва все поровну разделили. Тогда и разбежались братья, и стали жить по разные концы улицы – Кроули женился на прекрасной девушке Элиаде, а Линк так и остался холостым и только бизнесом продолжил заниматься – коврами торговал. Так они и жили: Кроули постепенно беднея и добрея, а Линк становясь богаче и скупее.
Пришло время и в семье младшего и гроша не осталось. Выгнала его Элиада и сказала: «Шоб без денег не возвращался!» Вот и взял Кроули топор, веревку и пошел в лес – дрова рубить. Когда их уже было достаточное количество, вернулся он в город, продал древесину и добыл свою первую зарплату. На то они и жили, пока скупердяй-старший купался в золоте.
Однажды, когда Кроули рубил дрова, заметил он странное скопление Акума. Залез вампир на дерево и видит, как один из них, второго уровня, ведет за собой первоуровневых малюток. Их было ровно сорок штук. Проследил за ними Кроули и узнал, что направились они к старой скале. Остановились только перед ней, и самый главный, крикнул:
- Сим-сим, откройся!
И в сплошной скале открылся проход, куда и полетели все Акума. Некоторое время спустя они вышли и снова улетели. Заинтересовался дровосек, спустился с дерева и остановился только у той самой скалы. На момент испугался Кроули, заозирался, подумал, вдруг он что-то неправильно делает. Но тем ни, менее тихо и неуверенно проговорил:
- Сим-сим, откройся!
И отворился там громадный проход, и не ослеп чуть вампир, когда первый же луч солнца ворвался в пещеру – столько там было богатств и сверкающих Чистых Сил. Удивился, растерялся Кроули, но вошел в пещеру… От такого изобилия у него просто глаза разбегались, даже не знал он, с чего начать. Но не долго был в замешательстве вампирчик, и начал скидывать всю Чистую Силу в один мешок, а золото – в другой. Набил мешки и потащил добычу в дом.
Несказанно удивилась Элиада, увидев сей дивный скарб:
- Где ты взял все это? Неужто брата своего ограбил?
- Да нет же! Слушай, что я тебе расскажу…
И пересказал Кроули жене своей всю историю от начала до конца. Удивилась Элиада, но поверила. Решили они перетаскать все сокровище демонов к себе. На следующий же день отправился Кроули в ту пещеру и снова встретил там Акума. Решил он позабавиться на этот раз и загрыз всех демонов вместе с атаманом. Так и продолжал он таскать сокровища, пока пещера не опустела.
В тот же день пошла Элиада к Линку – Куб и мерку просить, чтоб узнать, сколько Чистой Силы и денег накопилось. Заподозрил тот что-то неладное и смазал мерку и куб медом, чтоб узнать, чего ей там мерить. Не задумалась о такой выходке со стороны Линка, ушла Элиада домой – богатства измерять. Уже к вечеру она вернула Линку всё, что одолжила и, когда дверь за невесткой закрылась, схватился старший брат изучать свои предметы. Обнаружил он на дне Куба осколок кристалла Чистой Силы, а на дне мерки – золотую монету. И понял немец, что все это не спроста, потому и пошел к брату, разузнать, в чем дело.
Пришел брат к брату и спрашивает, тыча под нос ножик:
- Рассказывай, брат, где ты раздобыл столько богатств? И чего от брата своего это скрыл?
- Да я не думал скрывать от тебя этого. Правда в том, что там за речкой тихоструйной есть высокая гора, в ней глубокая нора…В общем, в той норе и зарыты сокровища. Только надо подойти к скале и проговорить «Сим-сим, откройся!» и ты внутри.
Поверил Линк и кинулся собирать повозку, чтоб в путь-дорогу на пещеру собираться. Выступил он с утра и уже к полудню был на месте. Заорал во весь голос:
- Сим-сим! Откройся!
Дверь только-только начала открываться, а немец уже ворвался в пещеру. Забежал он в самую глубь и только потом понял, что пещера пуста. Оторопел Говард и отошел только тогда, когда дверь пещеры закрылась. От растерянности позабыл он все слова и стал лихорадочно подбирать слова, но вспомнить так и не смог. Вдруг по ту сторону послышался какой-то шум, и Линк начал звать на помощь. Но никто ему так и не ответил.
А тем временем Кроули отдыхал перед пещерой, после того, как завалил вход громадным камнем. Вдохнул он пару раз воздуха, привалил еще пару камней, и пошел обратно, домой.
И зажили они потом с Элиадой просто по-королевски на богатое наследство папаши, Акума и Линка…
Канда глубоко вздохнул, наконец-то открывая глаза и откидываясь на кровать:
- Уснул, Moyashi?
- Да Господин Канда, Аллен уже давно уснул, – неожиданно произнесли над ухом. – А вы, хоть и хороший рассказчик, но тоже должны спать.
«Меня… Запалили…» - тело непроизвольно подскочило на кровати, с грохотом приземляясь на полу, окончательно разрушая его репутацию:
- CHE!
- Господин Канда! Как вы можете! Немедленно в кровать, иначе мне придется вас привязать! – гневным шепотом воскликнула главная Медсестра, упирая руки в бока и помогая ему встать. – И соблюдайте тишину! Остальные пытаются спать!
Странно, что только Канда услышал тихое и крайне ехидное хихиканье со стороны Moyashi…
Ночь пятая
- Господин Канда! Как вы можете! Немедленно в кровать, иначе мне придется вас привязать! – гневным шепотом произнесла главная Медсестра, упирая руки в бока, а после – приседая вниз и помогая ему встать. – И соблюдайте тишину! Остальные пытаются спать!
Странно, что только Канда услышал тихое и крайне ехидное хихиканье со стороны Moyashi…
И вот, во второй раз его сон так грубо прервали. В первый раз дергали за волосы, теперь же – храпят, наплевав на его острый слух. Перевернувшись на спину, он глянул сначала в одну сторону, но нет, Moyashi лишь тихо сопел, пожевывая уголок подушки. С другой стороны тоже не было возмутителя спокойствия – кролик вел себя подозрительно тихо после учиненной над ним расправы. Да, теперь он будет знать, насколько опасно воровать у Канды Юу его собу. Только храп от таких действий не утих, а наоборот, стал еще громче. Теперь не надо было даже особо прислушиваться, чтобы определить источник звука. Японец встал, покрепче сжал руками подушку и осторожно, на цыпочках, двинулся в смежную палату.
Говард Линк поморщился и улыбнулся своему сну. Но вскоре его улыбка померкла, а брови нахмурились. Немец сделал глубокий вдох и заорал. Потом открыл глаза и заорал еще громче. Над ним стояло растрепанное нечто, с крайне озверевшим выражением лица и явным желанием придушить его подушкой. Да, нечесаный Канда спросонья – это вам не Акума всякие…
- Господин Линк! – испуганно воскликнула одна из Медсестер, вламываясь в палату и застывая на пороге. – Го… Господин Канда?.. Господин Канда, что вы тут делаете? Немедленно отправляйтесь в свою постель и не смейте тревожить других пациентов! Это просто возмутительно! Еще одна такая выходка и я вынуждена буду привязать вас к кровати!
- Che! Не смей мне приказывать! Ни за что ты меня не заставишь!!!
И в промежутке от начала спора до побега Канды в его собственную комнату с громим хлопком двери по комнате летало много всяких предметов: лекарства, тумбочки, подушки, кролики Хошино, Линк… И даже несколько раз пролетела кровать…
- Канда! Я знаю, что ты не спишь, можешь даже не притворятся! – уже в который раз повторил Аллен, дуясь на старшего экзорциста. – Ты не можешь делать это вечно!
- Достал ты уже! – прорычали в ответ, наконец-то поворачиваясь лицом. – Что тебе надо?!
- Можно быть и более добрым, – буркнул Уолкер, протягивая тарелку с несколькими Mitarashi dango*. – Лави заходил и рассказал, что ты весь день не выходил из комнаты. Конечно это не соба, но мне-то тоже запрещено выходить из палаты. Уж тем более шастать на кухню.
Канда скривился, так как не отличался особой любовью к сладкому, но все-таки взял одну из палочек, осторожно надкусывая сладость. Как бы там ни было, но питаться только его излюбленным блюдом не всегда удается, особенно на миссиях, где иногда приходится поголодать денек-другой.
- Если я расскажу тебе чертову сказку, ты исчезнешь из моей комнаты, Moyashi?
- Обязательно… И мое имя – Аллен! Неужели так сложно запомнить два слога?! Ал-лен! – при упоминании этой глупой обзывалки мальчик поспешно справился со своим удивлением, возмущаясь даже больше чем надо. Об этом ему сразу же сообщили, резко ложа ладонь на голову и сильно сжимая:
- Еще одно слово и вылетишь отсюда пинком и по частям. Муген у меня никто пока еще не отбирал.
Аллен осторожно кивнул, немного поведя головой в сторону и мягко вздыхая после того, как хватка Юу ослабла.
- …Жил в одном русском селе Книжник и был у него ученик, Лави, проще говоря – Балда. Жаловался постоянно старик, что ученик его только и делает, что спит и гуляет, и часто за это доставалось самому Лави. И за это Балда все больше спал и гулял, и все больше получал от учителя.
Не вытерпел раз старик-Панда, стукнул ученика своего побольней и крикнул:
- Ступай, Балда, к морю глубокому, где живут черти жестокие, вызови их из пучины морской и… потребуй сплатить дань, чтоб не зазнавались больше! А ты и не смей без дани возвращаться, будет для тебя урок и, так сказать, практика! – не в рифму закончил Книжник.
Приуныл Лави, оседлал лошадь и поехал за тридевять земель на поиски того самого моря.
Долго странствовал ученик по стране в поисках того самого моря, но никто о нем даже не слышал. И вот наткнулся однажды Лави на небольшую деревушку. Люди жили там довольно бедно, но для будущего Книжника не составило труда разузнать причину их бедности: в озере неподалеку жили черти. Пораскинув еще не выбитыми Пандой мозгами, Лави пришел к выводу, что это и есть те самые черти. Расспросив местных жителей поподробнее о расположении того озера, на утро Балда снова отправился в путь.
Дорога трудной вовсе не была, и потому Лави быстро добрался до нужного места.
- И как же это озеро прославилось, как море? Оно ж даже до озера не дотягивает, так всего лишь небольшая ЛУЖА, - размышлял вслух ученик, сползая с коня.
Подошел он к самому краю, позвал чертей раз, позвал два, и даже на третий раз озеро осталось спокойным. Не понравилось это Лави, достал он свой молоток и как закричит:
- Небесная Печать!
То тут, то там на поверхность озера всплыли хорошо прожаренные электричеством черти. Вместе с ними всплыли и два живых черта: один высокий, статный, пожилых лет, а второй - нечто мелкое, белобрысенькое и с двумя точками на лбу. Если первый был спокоен, то второе скакало, прыгало, визжало и ругалось (по идее) на Балду. Поднял старшой черт руку - и мигом мелочь заткнулась, тогда и заговорил старшой:
- Я черт Лювелье. Что привело тебя в нашу скромную обитель?
И отвечал ему Балда:
- Учитель мой послал сюда, говорил, что вы дань не платите, просил сплатить.
Замялись черты, поняли, что не выкрутится. И снова тогда заговорил старший:
- Выполнишь задания моего ученика-Линка, тогда я и соберу для вас дань, - и исчез в пучине озера.
И заговорил тогда мелкий черт:
- Слушай мои задания, невежественный человек! И сразу можешь забыть про победу! Первое задание состоит в том, кто из нас выше в небо заберется!
Показывая свое преимущество, прыгнул Линк высоко-высоко в небо. Приземлился черт и победно на младшего Книжника смотрит, а тот, прикинув нужную высоту, снова достал свой молот и крикнул:
- Изменяющийся молот! Тянись! Тянись! Тянись! – и взлетел Лави до самых облаков, а после вернулся к черту.
Линк подтянул челюсть и говорит:
- Это задание было еще легким, теперь слушай следующее! Перемести это озеро!
Не долго думал Балда-Книжник, снова взял свой молот, но на этот раз крикнул:
- Древесная печать!
И поднялся ветер, поднялась буря, а после все стихло, но не долго длилось это затишье: поднялись в озере волны, а потом единым движением взвилось цунами и переместило озеро до последней капли.
Не было предела удивлению черта, и снова хотел он что-то вякнуть, но Лави перебил его:
- А теперь слушай меня ты. Достали меня твои глупые игры. Выполнишь МОЕ задание – я уйду восвояси, а ежели нет – будете дань платить.
Думал-думал черт, и согласился. Тогда и вновь заговорил Балда:
- Вот видишь, вон там в деревне на лавочке сидят несколько похмельных мужиков. Возьми, добудь самогон, который они вчера пили, стань прямо перед ними и разбей бутылку. Твоя задача – выжить. Ежели сможешь – я уйду.
Растерялся Линк, понял – шанса у него нет. И старый черт на дне тоже это слышал и уже начал собирать дань. Пошел мелкий, стал прямо перед мужиками и, как в замедленной съемке, здоровенная бутыль разлетелась на тысячи осколков.
- Уронили водку на пол. Оторвали Линку руки… - весело проговорил Лави, нагружая коня данью чертей.
Вернулся Балда героем в свою деревню. Не мог нарадоваться старый Панда дарам, что принес ученик из чертогов чертей. Больше никогда не ругал он Лави за лень и прогулы, а парню только то и надо было. Так и жили они с тех пор…
Канда подавил в себе очередной зевок, бросая на младшего надменный взгляд:
- Ты еще тут?
- Нет, тебе показалось, – улыбнулся Аллен, поспешно скрываясь за дверью.
Теперь Юу наконец-то смог от души зевнуть, сладко потягиваясь и удобнее устраиваясь на кровати. Уже сквозь полудрему ему послышался женский возглас за дверью и короткий взвизг. Японцу даже показалось, что он услышал голос старшей Медсестры, обещающей привязать Moyashi к кровати…
Mitarashi dango – японское лакомство, представленное шариками из рисовой муки, насаженные на тонкие палочки и политые соевым соусом, смешанным с сахаром и крахмалом.
Ночь шестая
Шаг - шелест, взмах – свист, снова шаг. Оборот - шорох, взмах - свист, прыжок - шелест, перекат - хруст, взмах - шелест. Странный танец движений и звука все набирает и набирает обороты. Шаг - шелест, взмах – свист, оборот – шорох, взмах – свист, взмах – свист, взмах, взмах, взмах… И звук падающего дерева…
Канда чертыхнулся и сорвал с глаз раздражающую повязку, одновременно с тем пиная несчастное древо, как на зло попавшее под лезвие катаны.
Флэшбек.
- …лесу вокруг Ордена уже не одна сотня лет и каждое дерево в нем – бесценно, - мягко проговорил Комуи, смотря на японца поверх очков. Сейчас он откровенно лгал, но лгал на благо Ордена и окружающих его деревьев. – Их посадили еще самые первые экзорцисты в память о погибших товарищах…
- И ты надеешься, что я куплюсь на подобную муть?
Канда был откровенно зол. Он сидел на диване, скрестив руки на груди и старательно пытаясь просверлить своим взглядом дырку в Смотрителе.
- Хорошо, Канда, хорошо. Просто я хочу сказать, что если срубишь хоть еще одно дерево… - старший Ли поправил очки, пытаясь спрятать за ладонью маниакальную усмешку. – То я заберу у тебя Муген и улучшу его!!! Да!!!
Канда содрогнулся и буквально сбежал из кабинета сумасшедшего ученого, оглашающего спящий Орден своим крайне нездоровым смехом.
«Он снова не спал?..»
Конец флэшбека.
Избавившись от трупа, простите – дерева, Канда вернулся в здание Ордена, направляясь в свою комнату, а из неё – в горячие источники. Не каждый день ему приходится из глубины леса вытаскивать к обрыву целое дерево и осторожно его туда скидывать. Стоит сказать, что именно поэтому внешний вид и настроение у экзорциста было не самым лучшим.
Только полностью вымывшись, переодевшись и расчесавшись, брюнет начал замечать, что чего-то не хватает. Остановившись, он перебрал в голове несколько возможных вариантов и с сомнением остановился на собе. Вернее – он был уверен, что для счастья не хватает именно её, но что-то все так же не давало ему покоя. Впрочем, это не помешало ему продолжить свою утреннюю рутину и направиться в сторону столовой.
Столовая встретила так званого самурая привычным шумом и болтовней, только ощущение пропажи чего-то важного стало донимать его еще больше. Стараясь заглушить в себе неприятное чувство, Канда заказал Джерри свой обычный набор, попутно окидывая помещение взглядом. Длинные столы, скамейки, странные светильники и картины на стенах. Там, как обычно, сплетничают Искатели, там – сидит Moyashi, уплетая за обе щеки, рядом с ним сидит Линали…
«Стоп-стоп-стоп, я что-то пропустил?» - темные глаза на секунду удивленно расширились, когда Юу уставился на подозрительно пустое место за столом.
- Юу-ча-а-а-а-а-а-а-а-а-ан! – плаксиво провыли у парня над ухом, повисая на его плече всем немалым весом, прежде чем он успел отшатнуться от нарушителя спокойствия. – Ты тоже заметил, что Moyashi-чан куда-то пропал?! Это… Это такое го-о-оре!!! Ты ведь тоже о нем беспокоишься, да, да, ДА?!
- Никогда не зови меня так, тупой кролик! – громко рыкнул Канда, сбрасывая с себя младшего Книжника, и хватаясь за рукоять Мугена. – Словно я когда-нибудь в своей жизни буду беспокоиться о беспомощных слабаках!
Круто развернувшись, он вышел из столовой, ворча вполголоса разнообразные проклятья и ругательства.
- А как же соба? – жалостливо спросил у закрытой двери повар…
Обычный распорядок дня медленно, но уверенно летел в тартарары. Медитацию, голодному и раздраженному экзорцисту, сорвала Линали, которой вдруг вздумалось с ним пообщаться. В лесу, куда Канда сбежал от раздражающего элемента, ему постоянно не давало покоя то странное чувство, преследовавшее его с утра. В итоге он каким-то образом умудрился выпустить из рук Муген во время сильного замаха, едва тем самым не прирезав Мари. Благо, у другого экзорциста хватило ума увернуться и списать летающий меч на глубокое раздражение.
После такого события Канда немедленно прервал тренировку и предпринял еще одну попытку поесть. Осматривая каждый стол на предмет наличия Moyashi, он даже не сразу заметил, что у его собы странный вкус. Очень странный вкус. И цвет. А потом никакие Лавины отмазки («Но Юу-чан! У тебя был такой вид, что я подумал, что тебе хочется чем-то разнообразить свою лапшу! Вот я и добавил туда кетчупа!») не смогли спасти рыжего экзорциста от гнева Канды Юу. И именно на неблагодарное убиение кролика брюнет потратил время, отведенное на вечернюю тренировку и медитацию, что, прямо скажем, рассердило его еще больше.
В итоге, едва не утопившись со злости в горячих источниках, Канда заперся у себя в комнате где, быстро раздевшись и упав на кровать, он попытался уснуть.
Лучи растущего месяца едва-едва пробивались сквозь плотный полуночный мрак, лишь немного освещая раскинувшийся на утесе лес и старый замок, более напоминавший башню. Изредка можно было услышать хлопанье крыльев, принадлежащее спешащему куда-то голему, и шелест листьев на прохладном ветерке. Ночь, несущая забытье, уже достигла своего пика, но еще не скоро будет отдавать мир во власть радужного рассвета.
Единственный, кто не нашел ночью спокойствия был… Канда Юу. Он долго ворочался, ругался, che’кал, проклинал мир и всех в нем живущих, пока наконец-то не осознал, что это за странное ощущение потери. За сегодняшний день он ни разу не видел Moyashi, не дрался с Moyashi… И даже не назвал Moyashi Moyashi!
«Я должен исправить это недопустимую погрешность», - раздраженно подумал Канда, прикидывая, где сейчас может находиться беловолосое недоразумение. – «Логово Moyashi, библиотека, раздражающая белая комната с раздражающей белой вещью в нем и раздражающей чертовщиной в зеркале, кабинет сестринского комплекса, комната Чистой Силы, кухня и медпункт… Негусто».
Еще несколько поразмыслив, он выкинул из списка «кабинет сестринского комплекса» и «комнату Чистой Силы».
Итак, одевшись и подвязав волосы в высокий конский хвост, Канда Юу отправился на поиск…
…который длился 20 минут и завершились крайне неудачно. В логове Moyashi его едва не съел Тим, на которого он случайно наступил; в библиотеке его ожидал только храпящий кролик, который даже во сне попытался испортить его волосы; на кухне он нашел только пару бутербродов, которые, за неимением лучшего, там же и оприходовал; в раздражающе белую комнату он так и не смог попасть, так как по какой-то причине все Двери Ковчега были деактивированы…
Оставался только медпункт, куда, соответственно, Канда и пошел, уже ни на что не надеясь.
Тихо скрипнула дверь в царство медсестер, вечно пахнущее дезинфекцией и лекарствами. Осторожно прикрыв её за своей спиной, Канда прокрался в первую же попавшую палату и, как ни странно, нашел.
- Что, Moyashi, добегался? – ехидно спросил парень, подходя поближе к койке. – К Кровати привязали… Ух ты, даже намордник одели! Кусался, да? Признайся, шпендель, ты беспомощен…
Мысль о том, что мальчик крепко спит и вряд ли с утра вспомнит все, что он сейчас сказал, была расколота на тысячу мелких осколков, когда серебряные глаза распахнулись в темноте и поймали его собственный взгляд.
- И… И нечего на меня так смотреть! – Юу смог только нахмуриться и крепко стиснуть ладонью белую макушку в ответ на укоризненный взгляд. – Считай, что ты мне должен, тупой Moyashi.
В ответ затрясли головой и даже что-то попытались промычать, но сейчас это не очень волновало экзорциста. Он сел на пол у кровати, облокотившись головой о матрас, и, с глубоким вздохом, принялся рассказывать:
...В стародавние времена, когда на свете еще была магия, жила-была одна королевская семья. У короля было три сына: первый силач и богатырь, звали его Сокаро; второй был умелым художником, звали его Фроем. А вот третий не умел ничего особенного и только и знал, что гулять. В жизни любил он всего лишь три вещи: вино, сигареты и женщин и, благо, здоровье и внешность ему это позволяли. Мариан, самый младший из трех братьев, был первым красавцем в королевстве и все девушки были по уши влюблены в него, чем он и активно пользовался… за что и часто сидел запертым в замке под домашним арестом.
И вот в один из таких дней делать Мариану было нечего: братья уехали вместе с отцом, а в доме же было настолько скучно, что одни только стены нагоняли тоску. Поэтому молодой королевич забавлялся тем, что старался пристрелить перепуганного насмерть золотого голема.
И вот, золотой шарик начал описывать очередной круг по саду, спасаясь от вошедшего в ажиотаж хозяина, когда пуля все-таки настигла его, и подбитый Тим полетел в колодец. Подбежал Мариан к колодцу и заглянул внутрь, сетуя про себя, что добыча ускользнула, когда заметил золотую точку на дне. То ли королевич с утра успел к вину приложиться, то ли сигареты не те были, а может, вообще на солнышке перегрелся, но золотая точка постепенно росла. Не отводя глаз от сего странного действия, Мариан все ближе наклонялся к колодцу. И в самый последний момент, когда точка уже полностью сформировалась в голема, он поплатился за свое любопытство, получив своим же големом по лбу. Громко ругаясь и потирая ушибленную тыкву, он снова посмотрел на колодец, на котором сидела небольшая обезьянка. И вдруг заговорила она девичьим голосом:
- И не стыдно тебе, мил сударь, животных обижать? Големов стрелять? Атмосферу дымом загрязнять? Я ведь и в Гринпис пожаловаться могу, если так дело и дальше пойдет. С этого момента я буду незримо следовать за тобой и следить за порядком, раз сам не в состоянии.
Обезьянка развернулась и соскочила обратно в колодец, а Мариан так и продолжал осоловело таращиться на колодец. Он решительно не понимал, о чем это говорила обезьянка, и потому, призадумавшись, он выбросил эту историю из головы.
На следующий день он и думать забыл об этом инциденте. Король с братьями уже вернулись, но веселее в замке от этого не стало. И вот снова скучает королевич Мариан в обеденном зале, выслушивая рассказы своего отца. И вот решил королевич закурить, но сразу же случилось нечто странное: как только он поджигал сигарету, она сразу же гасла. И продолжалось это до тех пор, пока Мариан не отложил эту затею. Начал он понимать, что это все не спроста, но особого значения не придал, и решил налить себе вина, раз закурить не выходит. Но на сигаретах странности не завершились, а наоборот только начались. Стоило Марианну только наполнить кубок, как он снова был пуст. Вот тогда-то и вспомнил он про странную обезьянку, которую повстречал он накануне.
Уже ни чуть не сомневаясь, чьи это проделки, Мариан поспешил рассказать обо всем отцу, но тот лишь покивал головой и с улыбкой пробормотал: «Когда-то это должно было случиться». После этих слов Марианну по-настоящему стало страшно.
Выбежал он во двор, к колодцу, и видит ту самую обезьянку, которая игралась с его големом на крыше колодца. Не долго думала, достал Марианн пистолет да и начал палить по крыше, пока та не похоронила под собой колодец.
- Вот теперь все. Будешь знать, как мешать великому мне, - проговорил Марианн и развернулся к замку.
Внезапно услышал он резкий удар хлыста, а затем отчетливый грохот того же колодца, а в следующий момент оказался в объятиях здоровенного чудовища, лишь отдаленно похожего на милую обезьянку. И только в этот момент дошло до королевича, что вовсе не обезьянка с ним говорила, это просто он не заметил прятавшейся за деревьями женщины. Она была высока и крепкого телосложения, но по-своему элегантна. А, судя по хлысту в руке, было понятно, что никакие возражения не принимаются.
И молвила она суровым голосом:
- Я же предупреждала вчера, не обижать животных, и атмосферу не загрязнять, и вообще с распутной жизнью заканчивать. Похоже, что и Гринпис тут не поможет. Что ж, выхода нет. Придется прибегнуть к самому тяжелому наказанию. Чтоб все эти неподобства наконец закончились тебе, Мариан, придется на мне жениться!
Как ни сопротивлялся Мариан, но запихнули его в карету наследной принцессы соседнего королевства Клауд Найн и отправили в путь-дороженьку и нелегкую семейную жизнь. Как только скрылась карета за поворотом, послышался лязг металла. Это железные обручи спадали с сердца короля Генриха. Чтобы, при виде такого непутевого королевича Мариана, сердце короля не разорвалось, сковал тот себе три железных обруча и скрепил вокруг сердца. И теперь, после того, как Мариан пошел по верной дороге, король наконец-то смог освободиться.
- Вот… Так-то… M… iya… shi…
Аллен осторожно повернул голову вбок и мягко, незаметно улыбнулся при виде уснувшего у кровати экзорциста.
«Спокойной ночи, BaKanda».
Продолжение следует~
Автор: Зан-чан& ПД
Бета: Microsoft Word, какой-то там и Зан-чан
Персонажи: Канда, Аллен. Есть Лави и упоминание прочего стада.
Рейтинг: PG-13 ежели нет – поправьте, путаюсь
Жанр: юмор, стеб, флафф
Состояние: пишется
Дисклеймер: D.Gray-man © Hoshino, сказки – их создателям.
Предупреждение: возможное ООС, грамматические, лексические и прочие ошибки, плюс издевательство над сказками для полной кучи.
От автора: написано для Yullen Week. Лучше поздно, чем никогда! Х3
Ночь первая
Ночь первая
На ёлке горели огоньки, Дед Мороз и Снегурочка.
(из сочинения)
(из сочинения)
Тонкий луч света, отбрасываемый луной на холодный каменный пол, словно разделяет мир на две части – темный коридор и уютную комнату. Да только в комнате не так уж и уютно, как кажется на первый взгляд. В ней по-настоящему жутко…
- Каааанда! – плаксиво протянула рыжая бестия, попутно икая и подползая поближе. – Ты так и не будешь отвечать мне на мой вопрооооооос?! Аллен, и ты тоооже?..
Экзорцисты не ответили, лишь попытались сбежать от пьяного Книжника. Ситуация, как ни крути, была совершенно не забавна: Лави, напившийся в ходе задания, неимоверным способом затащил их в какую-то странную игру, и теперь активно нарушал невнятно объясненные им правила. Хотя, может, он сам эти правила и придумал на нетрезвую голову – ведь никто в Ордене не знает никакой игры «правда или вызов».
- Лави, прости но твой вопрос… Как бы это сказать… - в который раз замялся самый младший, Аллен.
- Аааааа… Значит… - рыжий снова икнул и по-идиотски усмехнулся, прижимая кулаки к груди, – все-таки Вызов, дааааа?
Аллен содрогнулся и перевел взгляд на Канду. То, что им пришлось пережить за последние два часа, было совершенно ужасно. Гораздо ужаснее, чем рабство у Роад, или бой с Тикки, и даже лечения у Комуи. Вытье на крыше дома, катание на люстре, бой подушками… И лишь единственное оставалось загадкой – почему глупый кролик еще жив, а не нарезан Мугеном на маленькие и кусочки, и какого же черта Канда на все это соглашается.
- Значит таааааааааак! – еще одно иканье послышалось в комнате. – Юууууууууу-chan…
- Не смей называть меня так, тупой кролик!
- …пойдееееееет ииии… - Лави словно и не заметил прямую угрозу его жизни. – Расскажет Moyashi-chan сказку! И я буду внимательно за этим следить! Здорово я придумал да?!
Канда только сильнее сжал рукоять катаны и встал с пола, переведя убийственный взгляд на Уолкера:
- Che.
В ответ вздохнули, и мягким движением единственная свеча была потушена, погружая комнату во мрак. Все, что было слышно дальнейшие пару минут – шорох ткани, скрип кровати, ворчанье, да пьяное иканье неугомонного кролика.
- Все BaKanda, можешь начинать, – буркнул Аллен, натягивая одеяло по самый нос и украдкой поглядывая на едва различимое лицо новоявленного сказочника. Странно было видеть самого злого и холодного экзорциста, Канду Юу, в такой позе – колени на полу, локти на одеяле, руки подпирают подбородок. Мягкая, почти домашняя поза, безразличное лицо, и взгляд - недобрый, пугающий… А может и просто почудилось в темноте.
- Тогда слушай, Mo-ya-shi. – незаметно усмехнулся брюнет, под хихиканье кролика, пристроившегося с другой стороны кровати. – И только попробуй меня перебить.
- Меня зовут Аллен!
- Не колышет. Еще раз перебьешь – прирежу, – в голосе старшего послышалась угроза. И толи Канда крайне плохо помнил сказки, которые часто пытались им подсунуть в миссиях за рассказы о Чистой Силе, толи совсем Уолкера тупым считал, толи чувство юмора у Канды тоже свое…
- …В далекой деревушке жила-была маленькая Линали. В селе том она прославилась своим неординарным уголовным прошлым: то магазин обворует, то маньяка в подворотне лопатой забьет. К одному Дню рождения подарил её дедушка-Граф красную шапочку, а вместе с ней и хорошенький топор. С тех пор, завидев её люди, разбегались в разные стороны с криками:
- Спасайся, кто может! Шапка-убийца идет!
Как-то раз испек её брат Комуи очередной отравленный пирог и говорит:
- Линали, милая, отнеси его своему дедушке-Графу, который за лесом живет. А то прихворал он чуток, надо бы добить…
И собралась маленькая Линали, взяла пирог и свой топор, (чтоб в случае чего добить) одела шапочку и пошла в лес.
Идет она лесом, а навстречу ей Тикки. Не знал, бедный, на кого нарвался. Спрашивает он Линали:
- Куда идешь ты, красна девица?
- Дедушку проведать.
- А где он живет, дедушка твой?
- Да вон там, за лесом.
- Ладно, я тоже хочу твою бабушку проведать… - не успел Ноя договорить, как на голову ему опустился топор.
- А мне вообще-то нии-сан запретил с незнакомцами говорить… - проговорила девушка, пряча топорик под плащик.
Идет девочка по дороге, цветы собирает. И вот пришла она к домику дедушки, стучит в дверь:
Тук-тук.
- Кто там? – спросил дедушка.
- Это я, внучка твоя, Линали. Пирожок принесла, чтоб выздоравливал поскорее.
- Дерни за веревочку, дверь и откроется.
Дернула Линали за единственную веревочку, и тотчас на неё свалился колокол. Обиделась девочка на такие приколы, разбила колокол и вошла в дом.
Привязала больного дедушку-Графа к кровати и спрашивает:
- Дедушка-дедушка, а зачем тебе такие длинные уши? – занося топор.
- Чтобы лучше слышать, дитя мое, – попытался выкрутиться Граф.
- Ответ не верный, - удар топора. – Дедушка-дедушка, а зачем тебе руки?
- Это чтобы покрепче обнять тебя, дитя мое, – не сдавался Граф.
- Ответ неверный, - два удара. – Последний вопрос, дедушка-дедушка, а зачем тебе вообще голова?
…Сквозь одеяло, теперь уже полностью натянутое на голову, Аллену послышался тихий храп, а после – громкий рык и резкий стук с непередаваемым хрустом. Ему оставалось только пожелать душе Лави упокоения, как прерванный рассказ продолжился вновь…
- Я ею ем! – в надежде крикнул Граф.
- Ответ неверный. Вы самое слабое звено, прощайте! – звяк! Топор сломался о мощные зубы Графа.
Но Линали не растерялась, достала приготовленный братом пирог и засунула дедушке в зубы. Комуиной отравы сердце Графа не выдержало, и скончался он в ужасных муках.
Довольная Линали собралась было уходить, но споткнулась и упала, прямо на свой же топор. Так и умерла маленькая уголовница.
И жил Комуи в деревне долго и счастливо на богатое наследство Графа…
Рассказчик незаметно перевел дыхание и выжидающе уставился на мальчишку, впрочем, не надеясь на то, что это заметят.
Заметили. Улыбнулись. Даже ладошкой помахали. А потом еще и перевернулись на другой бок, оставив любоваться спиной.
- Спокойной ночи… Мерзкий хвостатик.
***
Следующий день прошел как бы невзначай, сначала драка с Акума, Чистая Сила. После – долгая поездка в Орден, надоедливая Линали, четырёхглазый сестринский комплекс со своими придирками. Единственное, что было странно, так это поразительно радостный и надоедливый Moyashi, и поразительно пугливый и тихий кролик. Он даже, по непонятной причине, умудрился сомлеть при виде Линали. Дурость какая-то – рыжий идиот, и чтобы за день ни разу не достал!
Именно так, ну приблизительно, размышлял Канда, постепенно готовясь ко сну, когда его самым наглым образом не прервали стуком в дверь. Короткое “Che!” и полная безразличность с надеждой, что столь поздний (и крайне разозливший одним своим явлением) посетитель испарится сам собой. Но тщетно, стук повторился раз, другой, теперь, кажется, постучали уже с ноги. Такого кощунства самурай не вытерпел и немного приоткрыл дверь, уже заранее сверля нахала озлобленным взглядом вариации «Злость закипает во мне». Да только взгляд вышел скорее удивленным – кого-кого, а увидеть физиономию Moyashi перед самым носом он уж совсем не ожидал:
- Тебе… Чего?
- Канда, расскажи мне сказку! Ну, пожалуйста!
Ночь вторая
Ночь вторая
У детей одна забота - выискивать слабое место у своих наставников,
а равно и у всех, кому они должны подчиняться.
Ж. Лабрюйер
а равно и у всех, кому они должны подчиняться.
Ж. Лабрюйер
- Тебе… Чего?
- Канда, расскажи мне сказку! Ну, пожалуйста!
- Да ни за что! – злобно рявкнул брюнет, резко захлопывая дверь и отворачиваясь к постели, словно и не заметив стука и обиженного хныканья.
«Совсем Moyashi обнаглел!», коротко подумал Юу, прежде чем завалится в постель и быстро задремать. И наплевать, что вместо того, чтобы приняться снова стучать, Аллен подозрительно затих. Да только прошло совсем немного времени, пока самурай сквозь сон почувствовал, что в комнате посторонний. Немного поерзав, он повернулся на другой бок и сонно приоткрыл глаза, фокусируясь на размытом белом пятне.
- Ну Канда, тебе что - жалко?
- Ты… Ты… - Канда скрипнул зубами, вставая с кровати и хватая мелкую пакость за воротник. – Да кто тебе разрешил сюда заходить?!
Прошлепав босыми ногами по холодному полу, он вышвырнул Уолкера из комнаты и повторно захлопнул дверь, на этот раз – закрыв её на замок.
- Еще чего не хватало… - проворчал Канда, снова устраиваясь в постели. – Moyashi всякие шастают…
- К твоему сведенью – это было грубо! – Возмущенно воскликнули у него над ухом. – И мое имя Аллен.
- Ч… Чего?! Да как ты… - рука сама потянулась к Мугену, а на лице было явно написано «Злость закипает во мне во второй раз!». – Пшел вон!
- Но Кааааааандаааааа… - тут же заныл Аллен, используя на Канде одну из самых своих жестоких техник – кулачки прижаты к подбородку, брови сведены, а глаза большие, на мокром месте.
- Даже не думай, что меня это проймет! – да, представьте себе – великий, ужасный и много прочих страшных слов, Канда Юу покраснел. Покраснел – и быстро отвернулся, стараясь хоть немного, но сохранить свою репутацию. – Изыди. Считаю до тр…
Договорить он не успел – Аллен быстро переместился и теперь жалостливо смотрел ему в самую душу:
- Но Канда… Пожалуйста…
- Залазь и молчи. И прекрати уже строить такую рожу, смотреть противно! – скороговоркой выпалил Юу, выскакивая из постели и занавешивая волосами совсем уж красное лицо. Просить дважды – не пришлось, мальчик с радостью умостился на нагретое место. Вот уж чему никто не поверит, так это Аллену Уолкеру, выгнавшего Канду Юу из его собственной постели и нагло там улегшегося. Не поверит – и зря.
…Где-то далеко за городом, в зарослях густого лопуха, на гнезде с яйцами сидел Тысячелетний Граф. Сидел уже так долго, что ему надоело. Но сидеть оставалось уже не долго, так как выводок так и просился наружу. И вот, настал знаменательный момент, когда скорлупки затрещали. Граф слез с гнезда, чтоб не раздавить ненароком новорожденных. Из скорлупок повылазили ровно тринадцать маленьких Ноя и требовательно запищали:
- ДАЙ ЕДЫ!
Граф умилился, глядя на свих детёнышей, и хотел было их покормить, но вдруг заметил, что последнее, 14тое яйцо все еще цело. Опечалился Граф, подогнал остальных и высиживает дальше.
И вот пробил час, скорлупа треснула, и наружу выполз последний из Ноя. О, Боги, как он был ужасен! Кожа обычная, крестов на лбу нет. Ужаснулся Граф, перекрестился три раза через левое плечо, но это ужасное создание не исчезло. Решил Граф изничтожить сразу всю партию, вдруг еще где бракованный попался.
И повел он выводок на озеро:
Скинул одного – а тот по воде аки посуху. Умилился Граф - назвал его Тикки.
Скинул вторую – а она в рыбу обратилась. Обрадовался Граф – назвал её Люлу Белл.
Скинул третьих – а они силой мысли сотворили лодку. Не мог налюбоваться Граф – назвал их Джасдеро и Дебитто.
Скинул третью – а она создала вокруг себя пустыню. Стала она любимицей Графа – назвал он её Роад.
Скинул четвертого – а он как разозлится, и как пойдут по воде разряды тока, что осушило его. Радостный Граф назвал его Скином.
Так было и с остальными восемью Ноями. И вот пришла очередь последнего. Сбросил его Граф в воду, а тот вызвал какой-то странный булыжник, и не успел Граф и глазом моргнуть, как бракованный оказался на суше. Подумал Тысячелетний, что может не все еще потеряно и оставил, но имени не дал, так и звали его все Четырнадцатый.
Повел Граф свой выводок в люди, на мир посмотреть, детей показать. Маленькие Ноя всем понравились, а Четырнадцатого забраковали. Все подходили к Графу с вопросом:
- А разве это Ноя? Что-то больше на человека похож.
Но Граф уверял их, что он самый настоящий Ной. Не поверили Тысячелетнему, начали дергать, толкать и обзывать маленького Четырнадцатого. Проходу не давали ему даже собственные братья и сестры. И Граф огорчался при виде него.
Не выдержал Ной, вызвал Ковчег и убежал оттуда, затаив в тайне злость на Ноя и Графа.
Вынесло его к болоту. Затаился он среди камышей, и думает, как бы за такое отношение родственничкам отомстить. Внезапно видит – двое людей в светлых одеждах, а за ними штуки три каких-то странных шариков с кучей пушек. Прогремели выстрелы и рассыпались люди в прах. Сильно испугался Четырнадцатый, и побежал, куда глаза глядят в Ковчег.
В следующий раз выбежал Ноя перед ветхой избушкой, что едва стояла. Заглянул туда, а там трое мужчин. Один из них готовил еду, а другие – играли в покер. Увидали они Четырнадцатого и давай к себе звать, а тот и пошел, ведь на улице уже осень была.
Усадили Ноя за стол, накормили, напоили и предложили сыграть в покер. За игрой узнал Ноя, что мужчин в светлой одежде зовет Тома и Гозу, а повара Джерри. Они находятся тут по заданию некого Черного Ордена и скоро уйдут. Так и случилось – на следующее утро их уже не было.
Заинтересовался Четырнадцатый Орденом и захотел его отыскать. Долго бродил он по свету и Ковчегу, и у людей спрашивал, но все бесполезно. Понял он, что не суждено совершить свою месть и упал на снег, лишаясь последней надежды.
Вдруг видит он перед собой мужской силуэт с курицей на шляпе. Открыл Глаза Ноя и увидел странного рыжего мужика с сигаретой.
- Эй, ты там живой? Может добить? – сочувственно поинтересовался мужик, доставая пистолет.
- Ты кто? – вяло спросил Ноя.
- Да тебе это уже не важно. Прощай, - щелкнул предохранитель пистолета, но выстрела не последовало. Мужик удивленно уставился на светящуюся зеленую штучку в своем кармане. – Парень, да ты ж один из нас. Хочешь записаться в экзокцисты?
Прошло много месяцев с тех пор, как из семьи Графа сбежал Четырнадцатый. О нем все и думать забыли, даже Граф. И решил он снова отвести свой выводок в люди, чтоб посмотреть, что за зиму изменилось. Пришли они в город, а там с чего-то слишком тихо и жители корчатся от боли вдоль улиц. Призадумался Тысячелетний, но пошел к центру. Там жертв неизвестного поприбавилось, а в самом центре, возле фонтана, стояла единственная здоровая фигура. В нем легко можно было узнать Четырнадцатого. Поперек груди у него были 2 ленты с солевыми пулями, а сам держал дробовик на перевес. Увидел неудавшийся Ноя своих «родственничков» зарядил очередную пулю, дернул затвором и ласково поинтересовался:
- Ну? И кого вы тут уродом обзывали?!
И лишь одинокие выстрелы еще долго звенели в ушах местных птиц…
Сказка кончилась, и Канда осторожно перевел дыхание, открывая закрытые во время рассказа глаза. До чего он был удивлен, когда увидел что мелкий паразит… Экзорцист паразитического типа, умудрился уснуть в ЕГО постели, жуя кончик ЕГО одеяла. Можно сказать, он был умилен. Если можно назвать умилением взгляд типа «Злость закипает во мне в третий раз!!!».
- Может мне тебя из окна выкинуть? – пробормотал Юу, легонько скрипя зубами.
Скрип, шелест, несколько шагов, щелчок. И вот уже Аллена несут в его собственную комнату, а не то, что вы себе там надумали. Идти не долго, но страшно, увидит еще кто – последняя гордость застрелиться.
«Идиот, даже дверь не закрывает» - промелькнуло в голове Канды, когда он вошел в комнату, и тут же едва не споткнулся об какой-то ящик, а после – едва не наступил на осколки тарелки и злобного Тимкампи. С превеликим трудом самурай сгрузил свою ношу в постель, ни разу ее перед этим не уронив.
- Ну и бардак же у тебя, Moyashi…
- Меня зовут Аллен… - мальчик, оказывается, реагировал на прозвище даже во сне.
Уже не слушая экзорцист подошел к двери, почему-то застыв перед ней, уставившись в одну точку. Постепенно обычная маска хладнокровности сползла с его лица, заменившись глубоким удивлением и даже шоком. Медленно, очень медленно Канда повернулся и уставился на спящего.
«Как он… Попал в мою комнату… Если я закрыл дверь на замок?..»
Ночь третья
Ночь третья
Из-за тучи выглянул луч солнца и огрел кукушонка.
(из сочинения)
(из сочинения)
«Как он… Попал в мою комнату… Если я закрыл дверь на замок?..»
Юу поморщился и снова покосился на беловолосого мальчишку, лишь краем уха слушая болтовню Комуи. Сейчас его раздражало буквально все; глупый Смотритель, глупое задание, этот идиот Moyashi с этой истеричкой, эта глупая мысль, а уж тем более эта глупая схема посылания на задание. Да, теперь его постоянно посылали с Уолкером, в надежде на то, что только Канда сможет спокойно убить его, если пробудиться Ноя. И обязательно к ним, кроме тупого немца, присоединяли еще одного экзорциста. Чтобы не прирезал мелкого раньше времени, как бы глупо это не звучало.
«Дверь была закрыта. Сквозь витраж он просочится не мог. Под дверью – тем более. Тогда как он оказался в моей комнате?» - японец зажмурился, отчетливо понимая, что еще немного, и у него просто заболит голова.
- Che! – судорожное сжатие и Муген с легкостью выскальзывает из ножен, утыкаясь кончиком в шею самого раздражающего элемента.
- Да, хм, сейчас… Линк с вами не поедет, так как находится в больнице после прошлого задания. Подробную информацию я записал тут, так что вы можете уже отправляться на задание. – Комуи слегка улыбнулся, поправляя очки на переносице. Он, по ходу, не тупой – сразу понял, чем дело пахнет. – Канда. Аллен. Миранда. Удачи, ребята.
- Сопливый сестринский комплекс! – рявкнул Юу, быстро срываясь со своего места и пинком открывая несчастную дверь. Кому-кому, а уж ему все эти речи еще больше испортили настроение. Даже больше чем кролик, посмевший с утра утянуть его собу. Хотя с этим еще можно поспорить…
- К-канда! – тут же вскинулся Аллен, соскакивая с дивана и оглядываясь ему вслед. – Комуи, простите, пожалуйста, вы же знаете Канду…
- Да ничего особенного, я привык… - пробормотал тот, наблюдая, как самый маленький выбегает из кабинета, угрожая побрить самурая налысо за такое отношение к людям. – Миранда, тебе не кажется…
- Ааааа! Как я могла! Простите, простите, простите!
Смотритель вздохнул, прислушался к удаляющемуся топоту и снова прилег на стопку бумаги, думая, насколько она мягкая, и какой вкусный сегодня кофе…
***
Вспышка белого, и вот, вместо искусственного света ламп, сверху мягко светит солнце, и поют белые птицы. Тут практически все белое: дома, дорога… Белый Ковчег, проще говоря. «Ковчег Moyashi», - усмехнулся про себя Канда, постепенно понимая, каким же это образом шпендель попал в его комнату. А так же с интересом наблюдая за цирком: Уолкер скачет, в упор не замечает нужную дверь, и при этом стоит прямо перед ней.
- Черт, где же она была… Ааааархг, неужели я снова ее потерял?! Этого не может быть!!! Я точно помню, что она была где-то здесь! – в который раз уже провыл Аллен, беспомощно оглядываясь вокруг.
- А… Аллен… Это случайно не она? – осторожно спросился Миранда, полностью портя Канде всю малину.
- Che!
- Канда… Ты раньше сказать не мог?! – разозлился экзорцист, рывком открывая дверь под номером 73. – Гррр… Все готовы? Тогда идем!
И снова все повторилось: шаг, вспышка белого и теперь они стоят посередине старой готической церкви за тысячи километров от родного Ордена. Поспешно кивнув встревоженному священнику, Аллен схватил Миранду за рукав и выбежал из церкви. Конечно же, ведь пока он крутился перед дверью, до поезда осталось меньше 5 минут. В который раз выразившись про «безмозглых Moyashi», Канда выбежал за ними, легко запрыгивая на крышу ближайшего дома. Он давно привык к такому способу передвижения, да и Аллен тоже. Только вот Миранда несколько раз едва не сорвалась и почти постоянно падала на колени и орала на всю округу «Простите меня!!!», тормозя их передвижение. Канда даже разок предложил ее тут и оставить, на что Аллен едва не устроил драку.
И даже не смотря на все это, они каким-то чудом успели до отправки поезда, по-человечески вломившись в вагон через люк на крыше и потребовав себе два купе и до смерти напугав проводника самураем.
***
От размерного стука колес всегда клонит в сон, особенно ночью, когда только узкая полоска света пробивается сквозь задернутые занавески. Но не тут и не сейчас.
Аллен в который раз за последний час перевернулся сначала на один бок, потом на спину, потом на второй бок. Ему совершенно не хотелось спать, и тихий перестук с легким дрожаньем, как это обычно бывает в поездах, только мешал ему уснуть. Мальчик глубоко вздохнул, взвешивая все за и против, и рывком повернулся на другой бок, смотря на спящего экзорциста. Да только он открыл рот, чтобы произнести хоть слово, как ему на макушку опустилась рука, сильно, почти болезненно сжимая голову:
- Молчи Moyashi. И только попробуй меня перебить.
- …Где-то в далеком-далеком королевстве жили-были царь и царевна Камелоты. Очень они хотели, чтоб родилась у них девочка: кожа серая, на лбу – кресты, и чтоб все мечты сбывались. Прошло несколько лет, и родилась у них именно такая дочка, которую они и хотели. Назвали её Роад. Вот только царевна умерла. Горевал царь Шерил некоторое время, горевал, а потом взял и женился на другой. Она была красива, горда, высокомерна, скупа и зла. В народе её прозвали Злобная Ведьма Линали. Было у неё зеркальце волшебное, перед которым проводила она дни и ночи, приговаривая:
- Свет мой, зеркальце! скажи,
Да всю правду доложи:
Я ль на свете всех милее,
Всех румяней и белее?
И ответ зеркала всегда начинался с сонной фразы:
- Отойди, мне же ничего не видно…
А пока Линали ругалась с зеркалом, Роад взрослела и хорошела. И вот однажды, когда Ведьма завела свое:
- Я ль, скажи мне, всех милее,
Всех румяней и белее?
Вместо обычного ответа она услышала:
- Уйди отсюда! В мире есть намного красивее, чем ты!.. хотя, постой… а, нет-нет, уходи…
Разозлилась Линали и начала думать, как же со свету сжить ненавистную соперницу. Приказала она отвести царевну в лесную чащу и принести в жертву монстру. Но Роад глупой не была, узнала она планы Ведьмы и задумала и себе пакость. Натравила она на слуг Линали Кучу Акума, а сама сбежала и остановилась только перед пещерой с надписью «GOLD MINE».
Из шахты как раз выходили семеро гномиков, которые, выслушав историю девочки, сразу пригласили жить к себе и помогать в хозяйстве. Роад ведь глупой не была – сразу поняла, что гномики богатые и на их шахте можно здорово разжиться, потому и согласилась.
Услышала Линали, что девчонка сбежала, и начала строить другой адский план по её уничтожению. Бросилась она в свою потайную коморку и начала творить волшебство. Создала она зачарованный корсет, который душил любого, кто оденет, одела на себя наряд торговки и ушла в лес - гномов искать. С трудом нашла она их домик и стучится в дверь, чтоб открыли.
- Кто там? – из избушки послышался голос Роад.
- Я нищая торговка! Купите что-то – детей кормить нечем.
Сжалилась Роад, вышла из дому, но тут же заподозрила что-то неладное. Купила она у торговки корсет, но одевать не стала. Подождала, пока гномики вернуться, и подарила корсет гномику-трансвеститу. Тут же упал он замертво, придушенный опасной одежонкой. Задумалась царевна, поняла, что это дело рук Ведьмы-Линали… а еще, что она может убить двух зайцев одним ударом.
На следующий день Линали пришла уже в другом наряде, но Роад её узнала, впустила и купила отравленный гребень. И снова ждала она возвращения гномиков, чтоб расчесать одного из них этим гребнем. От яда умер гномик, даже пискнуть не успел.
Еще день спустя Ведьма снова принесла подарок: пудру, в чудной красоты коробочке. И это приняла царевна и позже испробовала на бедном гномике. Пудра тоже оказалась с ядом, только другим – гномик умирал долго и мучительно.
Линали почему-то не сдавалась и пришла снова, в надежде убить Роад. На этот раз она принесла баллончик с пеной для ванны. Устроила царевна пышный прийом очередному гномику – набрала для него воды в ванну и, не жалея, вылила туда весь флакончик. В нем, кроме пены, оказался сильнейший раствор кислоты… Еще один печальный холмик украсил гномий сад.
Следующими ведьма принесла пару тапочек и снова Роад вручила их одному гному, который никак не мог ей отказать. И только он сунул ноги в тапочка, как тут же взлетел на воздух. Последние два гнома начали что-то подозревать, но их царевна была с ними так мила, что они просто забыли про это.
А зря, ведь Линали не сдавалась и на следующий раз принесла уже бубен. Отдала его Роад гномику-музыканту, а он тут же принялся играть. Не прошло и нескольких минут, как гномика разрезало лезвиями, выскочившими из бубна. И осталась Роад с последним, самым маленьким гномиком, который любил её больше всех.
На седьмой день, когда Роад открыла дверь, то увидела уже не торговку, а крестьянку. Та предложила царевне яблочко, румяное, красивое… со шприцом с подписью «ЙАД». Роад яблоко приняла, а вот шприц вернула с милой улыбкой, после чего скрылась в доме.
Вернулась Линали в замок, зашла в свою комнату, только зеркало хотело что-то сказать, как Ведьма огрызнулась:
- Заткнись, сама знаю!
Оставила ведьма попытки убить Роад и только зеркало ей сплавила, чтоб не издевалось. А царевна так и осталась единственной законной владелицей золотой шахты…
Канда фыркнул и немного растрепал белые лохмы, сразу же убирая руку к себе, наслаждаясь долгожданной тишиной. Наконец-то он сможет заснуть.
***
- Мы… Мы спасены!!!
- Но насколько я поняла по з-заданию, то… то озеро – и есть порождение Чи-чистой Силы! - заикаясь произнесла Миранда, быстро догоняя идущего впереди Аллена. Они вышли из поезда больше чем два часа назад и теперь брели по пояс в траве, мучаясь от яркого солнца и жары.
- Как? Там нельзя купаться?! – жалобно заскулил Уолкер, который, кажется, страдал от жары не меньше чем сама Миранда. И только Канда спокойно шел, полностью одетый и даже ни капельки не запыхавшийся. Он уже практически обозвал их слабаками, как неожиданно активировалось проклятье Moyashi, невыносимо вращаясь и треща, словно сломанный голем.
- Акума! – разнесся крик над степью...
Ночь четвертая
Ночь четвертая
Тут должен стоять эпиграф. Типа. Я так думаю.
Существо не умеющее думать.
Существо не умеющее думать.
Он уже практически обозвал их слабаками, как неожиданно активировалось проклятье Moyashi, невыносимо вращаясь и треща, словно сломанный голем.
- Акума! – разнесся крик над степью…
- Держи ее крепче, – мягко улыбнулся Аллен, вкладывая женщине в руки зеленый кристаллик Чистой Силы. – Комуи отведет тебя к Хебраске, а она уж знает, что делать.
- Но… Аллен… - Миранда резко поджала губы, едва ли не начиная рыдать снова. – Ты… Господин Канда…
- С нами будет все в порядке, – ребенок улыбнулся немного шире, отступая назад, к злющему японцу, который только что вышел из Ковчега. – Деактивируй запись, пожалуйста.
- Миранда, послушайся его уже! – влез Комуи, резко ложа руки женщине на плечи. – Их сейчас отвезут в больницу, а мы отнесем Чистую Силу туда, где ей и место. Потом придет Линали и вы можете веселится с ней хоть до самого утра. Почему тебя всегда надо упрашивать?
Лотт подняла голову, всматриваясь сначала в лицо Канды – хмурое, напряженное, слегка раздраженное. Потом присмотрелась к Уолкеру - он как всегда улыбался, весело махнув ей рукой. Осознание того, что Запись Времени больше не работает, а две фигуры постепенно начинают падать под крики медсестер, заставляет слезы вновь течь по ее щекам. Всегда больно смотреть, когда что-то случается с членам твоей «семьи»…
- Аллен… Господин Канда…
***
Резкий рывок волос отозвался неприятной болью в голове, разрушая его спокойный сон. Да только он не сдался, продолжая спокойно лежать. На второй он уже отозвался – низким гортанным рыком, вкладывая в этот единый звук столько смысла и эмоций, что у дергающего сами по себе должны отсохнуть руки. Не отсохли. Ни капельки.
- Да какого?! – рявкнул Канда, резко садясь на кровати и отмахиваясь рукой. Вскрик и последующее сразу за ним недовольное сопенье немного привело брюнета в чувство, пинком направляя на осознание ситуации. Он, Канда Юу, сидит на больничной койке, вдыхая запах лекарств и дезинфекции, впустую пялясь на оскорбленного до глубины души Moyashi.
- Это было больно, придурок! – пискнул Аллен, потирая ушибленную руку, невольно по-детски надув щеки и сверля Юу злобным взглядом из-под челки. – Как можно быть настолько грубым?!
- А… А… - Самурай было уже открыл рот, но потом резко захлопнул его, оскаливая зубы и рыча – А нечего всяким Moyashi трогать мои волосы!!!
- Я пытался тебя разбудить! – возмущенно возопил мелкий, подпрыгивая на своей койке. – Ты спал как младенец!
- Ничего подобного! – рык крайне быстро перешел в шипенье, которое при большой фантазии можно было назвать смущенным. Канда сам совершенно не понимал, почему он тут оказался – раны, по идее, не были настолько серьезны и сейчас уже практически исчезли. Но как бы там ни было – он был во владении главной Медсестры, одетый в больничную одежду, а на соседней койке сопел Moyashi и…
«Только не это…» - промелькнуло в голове экзорциста, когда он отчетливо почувствовал, что краснеет. Уолкер снова смотрел на него теми слезливыми глазами, закусив нижнюю губу и продолжая потирать руку.
- Канда, пожалуйста, не будь таким! – шмыгнул носом ребенок. – Лучше расскажи мне что-то, а то я не могу уснуть. Так все болит…
- Che! Ложись тогда и не раздражай меня! – старший поспешно отвернулся, плотно зажмуривая глаза. – Иначе…
- Ты меня убьешь! – нагло перебили в ответ, еще больше усилив красноту Юу.
- Что я тебе сказал?.. – рука с хрустом сжалась в кулак.
- Все, молчу… - англичанин выразительно завалился на постель, зажимая рот обеими руками.
-…Когда-то давным-давно в одном персидском городе жили два брата – Кроули и Линк в одной богатой семье купца. Только братья были сводными – один немец, а второй румын, Зато папа – чистокровный перс. Но судьба распорядилась по-своему и в семью пришла женщина с косой. Похоронили они отца и начали наследство делить. Едва все поровну разделили. Тогда и разбежались братья, и стали жить по разные концы улицы – Кроули женился на прекрасной девушке Элиаде, а Линк так и остался холостым и только бизнесом продолжил заниматься – коврами торговал. Так они и жили: Кроули постепенно беднея и добрея, а Линк становясь богаче и скупее.
Пришло время и в семье младшего и гроша не осталось. Выгнала его Элиада и сказала: «Шоб без денег не возвращался!» Вот и взял Кроули топор, веревку и пошел в лес – дрова рубить. Когда их уже было достаточное количество, вернулся он в город, продал древесину и добыл свою первую зарплату. На то они и жили, пока скупердяй-старший купался в золоте.
Однажды, когда Кроули рубил дрова, заметил он странное скопление Акума. Залез вампир на дерево и видит, как один из них, второго уровня, ведет за собой первоуровневых малюток. Их было ровно сорок штук. Проследил за ними Кроули и узнал, что направились они к старой скале. Остановились только перед ней, и самый главный, крикнул:
- Сим-сим, откройся!
И в сплошной скале открылся проход, куда и полетели все Акума. Некоторое время спустя они вышли и снова улетели. Заинтересовался дровосек, спустился с дерева и остановился только у той самой скалы. На момент испугался Кроули, заозирался, подумал, вдруг он что-то неправильно делает. Но тем ни, менее тихо и неуверенно проговорил:
- Сим-сим, откройся!
И отворился там громадный проход, и не ослеп чуть вампир, когда первый же луч солнца ворвался в пещеру – столько там было богатств и сверкающих Чистых Сил. Удивился, растерялся Кроули, но вошел в пещеру… От такого изобилия у него просто глаза разбегались, даже не знал он, с чего начать. Но не долго был в замешательстве вампирчик, и начал скидывать всю Чистую Силу в один мешок, а золото – в другой. Набил мешки и потащил добычу в дом.
Несказанно удивилась Элиада, увидев сей дивный скарб:
- Где ты взял все это? Неужто брата своего ограбил?
- Да нет же! Слушай, что я тебе расскажу…
И пересказал Кроули жене своей всю историю от начала до конца. Удивилась Элиада, но поверила. Решили они перетаскать все сокровище демонов к себе. На следующий же день отправился Кроули в ту пещеру и снова встретил там Акума. Решил он позабавиться на этот раз и загрыз всех демонов вместе с атаманом. Так и продолжал он таскать сокровища, пока пещера не опустела.
В тот же день пошла Элиада к Линку – Куб и мерку просить, чтоб узнать, сколько Чистой Силы и денег накопилось. Заподозрил тот что-то неладное и смазал мерку и куб медом, чтоб узнать, чего ей там мерить. Не задумалась о такой выходке со стороны Линка, ушла Элиада домой – богатства измерять. Уже к вечеру она вернула Линку всё, что одолжила и, когда дверь за невесткой закрылась, схватился старший брат изучать свои предметы. Обнаружил он на дне Куба осколок кристалла Чистой Силы, а на дне мерки – золотую монету. И понял немец, что все это не спроста, потому и пошел к брату, разузнать, в чем дело.
Пришел брат к брату и спрашивает, тыча под нос ножик:
- Рассказывай, брат, где ты раздобыл столько богатств? И чего от брата своего это скрыл?
- Да я не думал скрывать от тебя этого. Правда в том, что там за речкой тихоструйной есть высокая гора, в ней глубокая нора…В общем, в той норе и зарыты сокровища. Только надо подойти к скале и проговорить «Сим-сим, откройся!» и ты внутри.
Поверил Линк и кинулся собирать повозку, чтоб в путь-дорогу на пещеру собираться. Выступил он с утра и уже к полудню был на месте. Заорал во весь голос:
- Сим-сим! Откройся!
Дверь только-только начала открываться, а немец уже ворвался в пещеру. Забежал он в самую глубь и только потом понял, что пещера пуста. Оторопел Говард и отошел только тогда, когда дверь пещеры закрылась. От растерянности позабыл он все слова и стал лихорадочно подбирать слова, но вспомнить так и не смог. Вдруг по ту сторону послышался какой-то шум, и Линк начал звать на помощь. Но никто ему так и не ответил.
А тем временем Кроули отдыхал перед пещерой, после того, как завалил вход громадным камнем. Вдохнул он пару раз воздуха, привалил еще пару камней, и пошел обратно, домой.
И зажили они потом с Элиадой просто по-королевски на богатое наследство папаши, Акума и Линка…
Канда глубоко вздохнул, наконец-то открывая глаза и откидываясь на кровать:
- Уснул, Moyashi?
- Да Господин Канда, Аллен уже давно уснул, – неожиданно произнесли над ухом. – А вы, хоть и хороший рассказчик, но тоже должны спать.
«Меня… Запалили…» - тело непроизвольно подскочило на кровати, с грохотом приземляясь на полу, окончательно разрушая его репутацию:
- CHE!
- Господин Канда! Как вы можете! Немедленно в кровать, иначе мне придется вас привязать! – гневным шепотом воскликнула главная Медсестра, упирая руки в бока и помогая ему встать. – И соблюдайте тишину! Остальные пытаются спать!
Странно, что только Канда услышал тихое и крайне ехидное хихиканье со стороны Moyashi…
Ночь пятая
Ночь пятая
- Господин Канда! Как вы можете! Немедленно в кровать, иначе мне придется вас привязать! – гневным шепотом произнесла главная Медсестра, упирая руки в бока, а после – приседая вниз и помогая ему встать. – И соблюдайте тишину! Остальные пытаются спать!
Странно, что только Канда услышал тихое и крайне ехидное хихиканье со стороны Moyashi…
Стремился к звездам, дошел до ручки и стало все до лампочки...
Некто
Некто
И вот, во второй раз его сон так грубо прервали. В первый раз дергали за волосы, теперь же – храпят, наплевав на его острый слух. Перевернувшись на спину, он глянул сначала в одну сторону, но нет, Moyashi лишь тихо сопел, пожевывая уголок подушки. С другой стороны тоже не было возмутителя спокойствия – кролик вел себя подозрительно тихо после учиненной над ним расправы. Да, теперь он будет знать, насколько опасно воровать у Канды Юу его собу. Только храп от таких действий не утих, а наоборот, стал еще громче. Теперь не надо было даже особо прислушиваться, чтобы определить источник звука. Японец встал, покрепче сжал руками подушку и осторожно, на цыпочках, двинулся в смежную палату.
Говард Линк поморщился и улыбнулся своему сну. Но вскоре его улыбка померкла, а брови нахмурились. Немец сделал глубокий вдох и заорал. Потом открыл глаза и заорал еще громче. Над ним стояло растрепанное нечто, с крайне озверевшим выражением лица и явным желанием придушить его подушкой. Да, нечесаный Канда спросонья – это вам не Акума всякие…
- Господин Линк! – испуганно воскликнула одна из Медсестер, вламываясь в палату и застывая на пороге. – Го… Господин Канда?.. Господин Канда, что вы тут делаете? Немедленно отправляйтесь в свою постель и не смейте тревожить других пациентов! Это просто возмутительно! Еще одна такая выходка и я вынуждена буду привязать вас к кровати!
- Che! Не смей мне приказывать! Ни за что ты меня не заставишь!!!
И в промежутке от начала спора до побега Канды в его собственную комнату с громим хлопком двери по комнате летало много всяких предметов: лекарства, тумбочки, подушки, кролики Хошино, Линк… И даже несколько раз пролетела кровать…
***
- Канда! Я знаю, что ты не спишь, можешь даже не притворятся! – уже в который раз повторил Аллен, дуясь на старшего экзорциста. – Ты не можешь делать это вечно!
- Достал ты уже! – прорычали в ответ, наконец-то поворачиваясь лицом. – Что тебе надо?!
- Можно быть и более добрым, – буркнул Уолкер, протягивая тарелку с несколькими Mitarashi dango*. – Лави заходил и рассказал, что ты весь день не выходил из комнаты. Конечно это не соба, но мне-то тоже запрещено выходить из палаты. Уж тем более шастать на кухню.
Канда скривился, так как не отличался особой любовью к сладкому, но все-таки взял одну из палочек, осторожно надкусывая сладость. Как бы там ни было, но питаться только его излюбленным блюдом не всегда удается, особенно на миссиях, где иногда приходится поголодать денек-другой.
- Если я расскажу тебе чертову сказку, ты исчезнешь из моей комнаты, Moyashi?
- Обязательно… И мое имя – Аллен! Неужели так сложно запомнить два слога?! Ал-лен! – при упоминании этой глупой обзывалки мальчик поспешно справился со своим удивлением, возмущаясь даже больше чем надо. Об этом ему сразу же сообщили, резко ложа ладонь на голову и сильно сжимая:
- Еще одно слово и вылетишь отсюда пинком и по частям. Муген у меня никто пока еще не отбирал.
Аллен осторожно кивнул, немного поведя головой в сторону и мягко вздыхая после того, как хватка Юу ослабла.
- …Жил в одном русском селе Книжник и был у него ученик, Лави, проще говоря – Балда. Жаловался постоянно старик, что ученик его только и делает, что спит и гуляет, и часто за это доставалось самому Лави. И за это Балда все больше спал и гулял, и все больше получал от учителя.
Не вытерпел раз старик-Панда, стукнул ученика своего побольней и крикнул:
- Ступай, Балда, к морю глубокому, где живут черти жестокие, вызови их из пучины морской и… потребуй сплатить дань, чтоб не зазнавались больше! А ты и не смей без дани возвращаться, будет для тебя урок и, так сказать, практика! – не в рифму закончил Книжник.
Приуныл Лави, оседлал лошадь и поехал за тридевять земель на поиски того самого моря.
Долго странствовал ученик по стране в поисках того самого моря, но никто о нем даже не слышал. И вот наткнулся однажды Лави на небольшую деревушку. Люди жили там довольно бедно, но для будущего Книжника не составило труда разузнать причину их бедности: в озере неподалеку жили черти. Пораскинув еще не выбитыми Пандой мозгами, Лави пришел к выводу, что это и есть те самые черти. Расспросив местных жителей поподробнее о расположении того озера, на утро Балда снова отправился в путь.
Дорога трудной вовсе не была, и потому Лави быстро добрался до нужного места.
- И как же это озеро прославилось, как море? Оно ж даже до озера не дотягивает, так всего лишь небольшая ЛУЖА, - размышлял вслух ученик, сползая с коня.
Подошел он к самому краю, позвал чертей раз, позвал два, и даже на третий раз озеро осталось спокойным. Не понравилось это Лави, достал он свой молоток и как закричит:
- Небесная Печать!
То тут, то там на поверхность озера всплыли хорошо прожаренные электричеством черти. Вместе с ними всплыли и два живых черта: один высокий, статный, пожилых лет, а второй - нечто мелкое, белобрысенькое и с двумя точками на лбу. Если первый был спокоен, то второе скакало, прыгало, визжало и ругалось (по идее) на Балду. Поднял старшой черт руку - и мигом мелочь заткнулась, тогда и заговорил старшой:
- Я черт Лювелье. Что привело тебя в нашу скромную обитель?
И отвечал ему Балда:
- Учитель мой послал сюда, говорил, что вы дань не платите, просил сплатить.
Замялись черты, поняли, что не выкрутится. И снова тогда заговорил старший:
- Выполнишь задания моего ученика-Линка, тогда я и соберу для вас дань, - и исчез в пучине озера.
И заговорил тогда мелкий черт:
- Слушай мои задания, невежественный человек! И сразу можешь забыть про победу! Первое задание состоит в том, кто из нас выше в небо заберется!
Показывая свое преимущество, прыгнул Линк высоко-высоко в небо. Приземлился черт и победно на младшего Книжника смотрит, а тот, прикинув нужную высоту, снова достал свой молот и крикнул:
- Изменяющийся молот! Тянись! Тянись! Тянись! – и взлетел Лави до самых облаков, а после вернулся к черту.
Линк подтянул челюсть и говорит:
- Это задание было еще легким, теперь слушай следующее! Перемести это озеро!
Не долго думал Балда-Книжник, снова взял свой молот, но на этот раз крикнул:
- Древесная печать!
И поднялся ветер, поднялась буря, а после все стихло, но не долго длилось это затишье: поднялись в озере волны, а потом единым движением взвилось цунами и переместило озеро до последней капли.
Не было предела удивлению черта, и снова хотел он что-то вякнуть, но Лави перебил его:
- А теперь слушай меня ты. Достали меня твои глупые игры. Выполнишь МОЕ задание – я уйду восвояси, а ежели нет – будете дань платить.
Думал-думал черт, и согласился. Тогда и вновь заговорил Балда:
- Вот видишь, вон там в деревне на лавочке сидят несколько похмельных мужиков. Возьми, добудь самогон, который они вчера пили, стань прямо перед ними и разбей бутылку. Твоя задача – выжить. Ежели сможешь – я уйду.
Растерялся Линк, понял – шанса у него нет. И старый черт на дне тоже это слышал и уже начал собирать дань. Пошел мелкий, стал прямо перед мужиками и, как в замедленной съемке, здоровенная бутыль разлетелась на тысячи осколков.
- Уронили водку на пол. Оторвали Линку руки… - весело проговорил Лави, нагружая коня данью чертей.
Вернулся Балда героем в свою деревню. Не мог нарадоваться старый Панда дарам, что принес ученик из чертогов чертей. Больше никогда не ругал он Лави за лень и прогулы, а парню только то и надо было. Так и жили они с тех пор…
Канда подавил в себе очередной зевок, бросая на младшего надменный взгляд:
- Ты еще тут?
- Нет, тебе показалось, – улыбнулся Аллен, поспешно скрываясь за дверью.
Теперь Юу наконец-то смог от души зевнуть, сладко потягиваясь и удобнее устраиваясь на кровати. Уже сквозь полудрему ему послышался женский возглас за дверью и короткий взвизг. Японцу даже показалось, что он услышал голос старшей Медсестры, обещающей привязать Moyashi к кровати…
Mitarashi dango – японское лакомство, представленное шариками из рисовой муки, насаженные на тонкие палочки и политые соевым соусом, смешанным с сахаром и крахмалом.
Ночь шестая
Ночь шестая
Пейзаж - это такое описание природы, которое отвлекает от повествования.
(из сочинения)
(из сочинения)
Шаг - шелест, взмах – свист, снова шаг. Оборот - шорох, взмах - свист, прыжок - шелест, перекат - хруст, взмах - шелест. Странный танец движений и звука все набирает и набирает обороты. Шаг - шелест, взмах – свист, оборот – шорох, взмах – свист, взмах – свист, взмах, взмах, взмах… И звук падающего дерева…
Канда чертыхнулся и сорвал с глаз раздражающую повязку, одновременно с тем пиная несчастное древо, как на зло попавшее под лезвие катаны.
Флэшбек.
- …лесу вокруг Ордена уже не одна сотня лет и каждое дерево в нем – бесценно, - мягко проговорил Комуи, смотря на японца поверх очков. Сейчас он откровенно лгал, но лгал на благо Ордена и окружающих его деревьев. – Их посадили еще самые первые экзорцисты в память о погибших товарищах…
- И ты надеешься, что я куплюсь на подобную муть?
Канда был откровенно зол. Он сидел на диване, скрестив руки на груди и старательно пытаясь просверлить своим взглядом дырку в Смотрителе.
- Хорошо, Канда, хорошо. Просто я хочу сказать, что если срубишь хоть еще одно дерево… - старший Ли поправил очки, пытаясь спрятать за ладонью маниакальную усмешку. – То я заберу у тебя Муген и улучшу его!!! Да!!!
Канда содрогнулся и буквально сбежал из кабинета сумасшедшего ученого, оглашающего спящий Орден своим крайне нездоровым смехом.
«Он снова не спал?..»
Конец флэшбека.
***
Избавившись от трупа, простите – дерева, Канда вернулся в здание Ордена, направляясь в свою комнату, а из неё – в горячие источники. Не каждый день ему приходится из глубины леса вытаскивать к обрыву целое дерево и осторожно его туда скидывать. Стоит сказать, что именно поэтому внешний вид и настроение у экзорциста было не самым лучшим.
Только полностью вымывшись, переодевшись и расчесавшись, брюнет начал замечать, что чего-то не хватает. Остановившись, он перебрал в голове несколько возможных вариантов и с сомнением остановился на собе. Вернее – он был уверен, что для счастья не хватает именно её, но что-то все так же не давало ему покоя. Впрочем, это не помешало ему продолжить свою утреннюю рутину и направиться в сторону столовой.
***
Столовая встретила так званого самурая привычным шумом и болтовней, только ощущение пропажи чего-то важного стало донимать его еще больше. Стараясь заглушить в себе неприятное чувство, Канда заказал Джерри свой обычный набор, попутно окидывая помещение взглядом. Длинные столы, скамейки, странные светильники и картины на стенах. Там, как обычно, сплетничают Искатели, там – сидит Moyashi, уплетая за обе щеки, рядом с ним сидит Линали…
«Стоп-стоп-стоп, я что-то пропустил?» - темные глаза на секунду удивленно расширились, когда Юу уставился на подозрительно пустое место за столом.
- Юу-ча-а-а-а-а-а-а-а-а-ан! – плаксиво провыли у парня над ухом, повисая на его плече всем немалым весом, прежде чем он успел отшатнуться от нарушителя спокойствия. – Ты тоже заметил, что Moyashi-чан куда-то пропал?! Это… Это такое го-о-оре!!! Ты ведь тоже о нем беспокоишься, да, да, ДА?!
- Никогда не зови меня так, тупой кролик! – громко рыкнул Канда, сбрасывая с себя младшего Книжника, и хватаясь за рукоять Мугена. – Словно я когда-нибудь в своей жизни буду беспокоиться о беспомощных слабаках!
Круто развернувшись, он вышел из столовой, ворча вполголоса разнообразные проклятья и ругательства.
- А как же соба? – жалостливо спросил у закрытой двери повар…
***
Обычный распорядок дня медленно, но уверенно летел в тартарары. Медитацию, голодному и раздраженному экзорцисту, сорвала Линали, которой вдруг вздумалось с ним пообщаться. В лесу, куда Канда сбежал от раздражающего элемента, ему постоянно не давало покоя то странное чувство, преследовавшее его с утра. В итоге он каким-то образом умудрился выпустить из рук Муген во время сильного замаха, едва тем самым не прирезав Мари. Благо, у другого экзорциста хватило ума увернуться и списать летающий меч на глубокое раздражение.
После такого события Канда немедленно прервал тренировку и предпринял еще одну попытку поесть. Осматривая каждый стол на предмет наличия Moyashi, он даже не сразу заметил, что у его собы странный вкус. Очень странный вкус. И цвет. А потом никакие Лавины отмазки («Но Юу-чан! У тебя был такой вид, что я подумал, что тебе хочется чем-то разнообразить свою лапшу! Вот я и добавил туда кетчупа!») не смогли спасти рыжего экзорциста от гнева Канды Юу. И именно на неблагодарное убиение кролика брюнет потратил время, отведенное на вечернюю тренировку и медитацию, что, прямо скажем, рассердило его еще больше.
В итоге, едва не утопившись со злости в горячих источниках, Канда заперся у себя в комнате где, быстро раздевшись и упав на кровать, он попытался уснуть.
***
Лучи растущего месяца едва-едва пробивались сквозь плотный полуночный мрак, лишь немного освещая раскинувшийся на утесе лес и старый замок, более напоминавший башню. Изредка можно было услышать хлопанье крыльев, принадлежащее спешащему куда-то голему, и шелест листьев на прохладном ветерке. Ночь, несущая забытье, уже достигла своего пика, но еще не скоро будет отдавать мир во власть радужного рассвета.
Единственный, кто не нашел ночью спокойствия был… Канда Юу. Он долго ворочался, ругался, che’кал, проклинал мир и всех в нем живущих, пока наконец-то не осознал, что это за странное ощущение потери. За сегодняшний день он ни разу не видел Moyashi, не дрался с Moyashi… И даже не назвал Moyashi Moyashi!
«Я должен исправить это недопустимую погрешность», - раздраженно подумал Канда, прикидывая, где сейчас может находиться беловолосое недоразумение. – «Логово Moyashi, библиотека, раздражающая белая комната с раздражающей белой вещью в нем и раздражающей чертовщиной в зеркале, кабинет сестринского комплекса, комната Чистой Силы, кухня и медпункт… Негусто».
Еще несколько поразмыслив, он выкинул из списка «кабинет сестринского комплекса» и «комнату Чистой Силы».
Итак, одевшись и подвязав волосы в высокий конский хвост, Канда Юу отправился на поиск…
…который длился 20 минут и завершились крайне неудачно. В логове Moyashi его едва не съел Тим, на которого он случайно наступил; в библиотеке его ожидал только храпящий кролик, который даже во сне попытался испортить его волосы; на кухне он нашел только пару бутербродов, которые, за неимением лучшего, там же и оприходовал; в раздражающе белую комнату он так и не смог попасть, так как по какой-то причине все Двери Ковчега были деактивированы…
Оставался только медпункт, куда, соответственно, Канда и пошел, уже ни на что не надеясь.
***
Тихо скрипнула дверь в царство медсестер, вечно пахнущее дезинфекцией и лекарствами. Осторожно прикрыв её за своей спиной, Канда прокрался в первую же попавшую палату и, как ни странно, нашел.
- Что, Moyashi, добегался? – ехидно спросил парень, подходя поближе к койке. – К Кровати привязали… Ух ты, даже намордник одели! Кусался, да? Признайся, шпендель, ты беспомощен…
Мысль о том, что мальчик крепко спит и вряд ли с утра вспомнит все, что он сейчас сказал, была расколота на тысячу мелких осколков, когда серебряные глаза распахнулись в темноте и поймали его собственный взгляд.
- И… И нечего на меня так смотреть! – Юу смог только нахмуриться и крепко стиснуть ладонью белую макушку в ответ на укоризненный взгляд. – Считай, что ты мне должен, тупой Moyashi.
В ответ затрясли головой и даже что-то попытались промычать, но сейчас это не очень волновало экзорциста. Он сел на пол у кровати, облокотившись головой о матрас, и, с глубоким вздохом, принялся рассказывать:
...В стародавние времена, когда на свете еще была магия, жила-была одна королевская семья. У короля было три сына: первый силач и богатырь, звали его Сокаро; второй был умелым художником, звали его Фроем. А вот третий не умел ничего особенного и только и знал, что гулять. В жизни любил он всего лишь три вещи: вино, сигареты и женщин и, благо, здоровье и внешность ему это позволяли. Мариан, самый младший из трех братьев, был первым красавцем в королевстве и все девушки были по уши влюблены в него, чем он и активно пользовался… за что и часто сидел запертым в замке под домашним арестом.
И вот в один из таких дней делать Мариану было нечего: братья уехали вместе с отцом, а в доме же было настолько скучно, что одни только стены нагоняли тоску. Поэтому молодой королевич забавлялся тем, что старался пристрелить перепуганного насмерть золотого голема.
И вот, золотой шарик начал описывать очередной круг по саду, спасаясь от вошедшего в ажиотаж хозяина, когда пуля все-таки настигла его, и подбитый Тим полетел в колодец. Подбежал Мариан к колодцу и заглянул внутрь, сетуя про себя, что добыча ускользнула, когда заметил золотую точку на дне. То ли королевич с утра успел к вину приложиться, то ли сигареты не те были, а может, вообще на солнышке перегрелся, но золотая точка постепенно росла. Не отводя глаз от сего странного действия, Мариан все ближе наклонялся к колодцу. И в самый последний момент, когда точка уже полностью сформировалась в голема, он поплатился за свое любопытство, получив своим же големом по лбу. Громко ругаясь и потирая ушибленную тыкву, он снова посмотрел на колодец, на котором сидела небольшая обезьянка. И вдруг заговорила она девичьим голосом:
- И не стыдно тебе, мил сударь, животных обижать? Големов стрелять? Атмосферу дымом загрязнять? Я ведь и в Гринпис пожаловаться могу, если так дело и дальше пойдет. С этого момента я буду незримо следовать за тобой и следить за порядком, раз сам не в состоянии.
Обезьянка развернулась и соскочила обратно в колодец, а Мариан так и продолжал осоловело таращиться на колодец. Он решительно не понимал, о чем это говорила обезьянка, и потому, призадумавшись, он выбросил эту историю из головы.
На следующий день он и думать забыл об этом инциденте. Король с братьями уже вернулись, но веселее в замке от этого не стало. И вот снова скучает королевич Мариан в обеденном зале, выслушивая рассказы своего отца. И вот решил королевич закурить, но сразу же случилось нечто странное: как только он поджигал сигарету, она сразу же гасла. И продолжалось это до тех пор, пока Мариан не отложил эту затею. Начал он понимать, что это все не спроста, но особого значения не придал, и решил налить себе вина, раз закурить не выходит. Но на сигаретах странности не завершились, а наоборот только начались. Стоило Марианну только наполнить кубок, как он снова был пуст. Вот тогда-то и вспомнил он про странную обезьянку, которую повстречал он накануне.
Уже ни чуть не сомневаясь, чьи это проделки, Мариан поспешил рассказать обо всем отцу, но тот лишь покивал головой и с улыбкой пробормотал: «Когда-то это должно было случиться». После этих слов Марианну по-настоящему стало страшно.
Выбежал он во двор, к колодцу, и видит ту самую обезьянку, которая игралась с его големом на крыше колодца. Не долго думала, достал Марианн пистолет да и начал палить по крыше, пока та не похоронила под собой колодец.
- Вот теперь все. Будешь знать, как мешать великому мне, - проговорил Марианн и развернулся к замку.
Внезапно услышал он резкий удар хлыста, а затем отчетливый грохот того же колодца, а в следующий момент оказался в объятиях здоровенного чудовища, лишь отдаленно похожего на милую обезьянку. И только в этот момент дошло до королевича, что вовсе не обезьянка с ним говорила, это просто он не заметил прятавшейся за деревьями женщины. Она была высока и крепкого телосложения, но по-своему элегантна. А, судя по хлысту в руке, было понятно, что никакие возражения не принимаются.
И молвила она суровым голосом:
- Я же предупреждала вчера, не обижать животных, и атмосферу не загрязнять, и вообще с распутной жизнью заканчивать. Похоже, что и Гринпис тут не поможет. Что ж, выхода нет. Придется прибегнуть к самому тяжелому наказанию. Чтоб все эти неподобства наконец закончились тебе, Мариан, придется на мне жениться!
Как ни сопротивлялся Мариан, но запихнули его в карету наследной принцессы соседнего королевства Клауд Найн и отправили в путь-дороженьку и нелегкую семейную жизнь. Как только скрылась карета за поворотом, послышался лязг металла. Это железные обручи спадали с сердца короля Генриха. Чтобы, при виде такого непутевого королевича Мариана, сердце короля не разорвалось, сковал тот себе три железных обруча и скрепил вокруг сердца. И теперь, после того, как Мариан пошел по верной дороге, король наконец-то смог освободиться.
- Вот… Так-то… M… iya… shi…
Аллен осторожно повернул голову вбок и мягко, незаметно улыбнулся при виде уснувшего у кровати экзорциста.
«Спокойной ночи, BaKanda».
Продолжение следует~
@темы: D.Gray-man, Фанфикшн